- Илья Вениаминович, - обратился один из бойцов к начкару,
- че-то заигрался – переход был уже?
Майор осуждающе покачал головой и нехотя ответил:
- Эх, ты, игруля! Мы уже минут двадцать, как на К - 777.
Разве не заметил – как похолодало?
- Значит – через полчаса дома будем! – обрадовано
улыбнулся конвоир и поежился. – Эх, по Ирке соскучился!
- Нужен ты ей! – усмехнулся напарник. – Она к куму ночами
повадилась бегать.
- Гонишь!!! – вскипел говорливый.
- Хорош языками трепать! – резко оборвал майор свару,
грозящую перейти в серьезный конфликт. – Вы бы лучше о новом мясе
беспокоились – действие укола скоро закончится!
- Да в отрубоне еще все, товарищ майор!
Но, «новое мясо» уже потихоньку приходило в сознание –
просыпаясь, арестанты, словно сонные мухи, вяло зашевелились на
полу клетки. Действительно, как заметил начкар – похолодало
довольно ощутимо. Седой поймал себя на мысли, что после адской
жары, казалось бы – желанная, прохлада не производила должного
эффекта – слишком уж упал градус. Карелия - Карелией, но не до
такой же степени!
- Эй, урки! – весело воскликнул говорливый конвоир. –
Подъем, скоро прибудем к месту назначения, для кого-то – последнему
в этой жизни.
- Гандон, язык свой засунь себе … , - не выдержал издевки
одурманенный Череп.
- Чего-о-о?! – взвился конвоир и мгновенно оказался у
решетки. – Я тебе …
- Отставить! –осадил подчиненного начкар. – В зоне рамсить
будете – если желание еще не иссякнет.
И хотя этот резкий окрик слегка охладил приступ бешенства
конвоира, тот не нашел в себе сил вот так запросто снести это
унижение, – громко схаркнув, он плюнул прямо в лицо Черепу. На одну
короткую минуту, показавшуюся всем вечностью, Череп потерялся – в
жизни никто и никогда не оскорблял его подобным образом. Седой
буквально кожей почувствовал, что сейчас произойдет нечто ужасное –
в воздухе повисла напряженная тишина. Решетов заметил ЭТО еще
пару минут назад – казалось, будто атмосфера постепенно насыщается
неистовой враждебностью. Неприятное ощущение появилось у него чисто
интуитивно – словно кто-то невидимый и могущественный
манипулировал, будто марионетками, душами людей, запертых в тесном
пространстве отсека вертолета. Невидимый и ужасающий. По всей
видимости, один лишь Сергей посчитал накалявшуюся обстановку
следствием воздействия извне; остальные действовали (как и положено
марионеткам), повинуясь лишь животным инстинктам.