Осторожно, едва дыша, Решетов попытался приподняться на постели
и, хотя и с трудом (затекшие мышцы едва его слушались), но
через пару секунд уже сделал это и теперь находился в сидячем
положении. Голова сильно кружилась, его затошнило и, в безуспешной
попытке освободить пустой желудок, он скорчился на постели, свесив
голову вниз.
В этом положении его и застала вбежавшая в помещение
пожилая женщина, та самая, у которой он вырвал бутыль с дурманящим
зельем. Охая и стеная, она уложила больного обратно в постель,
обтерла его губы и поднесла ко рту чашу с каким-то травяным пряным
отваром. Уловив незнакомый запах, Сергей понял, что это уже не тот
дурман, которым его потчевали раньше и смело влил в себя
поднесенный напиток, с наслаждением смочив пересохшее горло.
Старушка одобрительно закивала головой и что-то успокаивающим тоном
зашептала, взъерошив его волосы. В желудке Сергея разлилось
приятное тепло, от которого по всему телу пошла расслабляющая волна
мягкого успокоения. Женщина вновь произнесла несколько
одобрительных слов, укрыла Сергея легким одеялом и покинула
комнату.
Отдохнув несколько часов, Сергей вновь попробовал подняться с
постели и на сей раз это ему удалось. Рядом с кроватью, на широкой
скамье, он обнаружил приготовленные явно для него легкие штаны из
тонко выделанного сукна и такую же рубаху. Не без труда (глубокие
шрамы на груди еще изрядно тяготили его, да и ослабленность
организма давала о себе знать), через несколько минут ему удалось
облачиться в это одеяние, и он, уже не чувствуя себя столь неловко,
как ранее, неуверенно сделал несколько шагов. Пол, казалось,
шатался под его ослабевшими ногами и грозил, перевернувшись,
ударить его по голове, поэтому Седой доковылял до ближайшей стены,
следуя вдоль которой, добрался до широкого зеркала. Глянув в него,
поначалу он не узнал того человека, что воспаленными глазами
воззрился на него из отражения. То был стопроцентный клиент
психлечебницы с отросшими, всклокоченными волосами; густой,
спутавшейся, длиной по середину груди бородой. Даже сквозь эту
роскошную растительность угадывалась смертельная бледность кожи и
ужасающая впалость щек.
- Мда, красава! – ухмыльнулся Седой. – Это сколько же я
здесь провалялся?! Несомненно, та брюнеточка была очарована …
Он распахнул рубаху, внимательно осмотрел один длинный – во всю
грудь и несколько мелких шрамов, оставленных «человеком в черном»,
и с удивлением покачал головой – такого качества работы он в своей
жизни еще не видел. Рубцы были тонкие, аккуратные и едва заметные.
Вспомнив то, как была «взорвана» изнутри его грудная клетка, Сергей
удивленно прошептал: «Как возможно такое?!». Видимо, на каком-то
уровне медицина здесь шагает семимильными шагами. Но только строго
на определенном, заметил он, вспомнив жалкие бинты и дурман,
предоставленные «местной клиникой». Затем Решетов еще раз с
омерзением обозрел облик сумасшедшего старика, пялящегося на него
из недр зеркала, и почувствовал острую необходимость в бритве и
ножницах, ну, на худой конец, хотя бы в остром ноже. Обозрев
просторы опочивальни, ничего похожего на искомые вещи он здесь не
увидел, поэтому на трясущихся ногах двинулся в сторону выхода,
чтобы поискать оные предметы снаружи.