Начало лета – время гроз. Это я прочувствовал на себе. Только что, казалось бы, светило солнышко и ничто не предвещало непогоды, и вот я уже гребу под сплошной стеной проливного дождя, а моя байдарка понемногу превращается в ванную. Несмотря на то что все аппаратура спрятана в герметичный водонепроницаемый баул, палатка, спальник и запасная одежда тоже находятся в гермомешке, а сам я в вейдерсах и непромокаемой рыболовной куртке, грести под проливным дождем, когда вокруг постоянно сверкают молнии и гремит гром, удовольствие, прямо скажем, сомнительное. Причем как-то странно получилось, что гроза не закончилась до самого вечера. Вернее, грозы следовали одна за другой с минимальным перерывом.
И в конце концов я принялся устраивался на ночь уже в полной темноте и опять под проливным дождем. Кое-как поставил палатку, запихал в нее особо ценные вещи и залез сам. Байдарку я вытащил на берег и перевернул, а под нее сложил котелок, удочки и продукты. В палатке зажег маленький фонарик, и сразу мир вокруг уютным и по-домашнему теплым. Почему так? Казалось бы, всего-навсего палатка, тонкая материя отделят меня от стихии, а чувствуешь себя полностью защищенным. Парадокс!
Я съел пару сухарей, запил их водой и улегся спасть. Вроде ничего особенного и не делал, а устал. Гроза понемногу уходила куда-то на север, дождь успокаивающе барабанил по палатке и я, завернувшись в теплый спальник, уснул.
Проснулся от каких-то непонятных звуков. По крайней мере, я этих звуков никак не ожидал. Блеяли овцы. «Ме… ме… ме…» – раздавалось совсем рядом. Я тут же вспомнил про оставленные под байдаркой запасы сухарей и впопыхах расстегнул «молнию» палатки. В глаза мне ударил яркий солнечный свет, я зажмурился, а когда вновь открыл глаза, на душе сразу отлегло – стадо овец гуляло по противоположному берегу. Моим запасам ничто не угрожало. И тут я почувствовал острый приступ голода. Немудрено – я вчера целый день ничего не ел, и только вечером сжевал два сухаря, запив их холодной водой. А тут еще овцы своим видом распалили во мне первобытные инстинкты. Я почему-то начал представлять этих мирных животных, поджаривающихся на вертеле на огромном костре… Да, голод – не тетка, пора готовить завтрак, а то и не такое привидится. Хотя вчера в порыве всеобъемлющей любви к окружающему миру я почти всех своих голавликов отпустил, так что на уху у меня есть только один, который с такой жадностью заглотил мушку, что не оставил себе никаких шансов на выживание. Ну, на безрыбье и рак – рыба, будет уха не очень наваристая, но все равно вкусная.