Немцы продолжали бомбить Москву и другие города, мы узнавали об этом из газет и писем. Нередко москвичам приходилось проводить ночи в бомбоубежищах и на постах противовоздушной обороны, но, как ни старались немцы, они не могли вызвать в Москве большого пожара; благодаря энтузиазму населения, которое с успехом научилось гасить зажигательные бомбы, пожары в Москве носили единичный характер. Отец написал мне, что ему удалось погасить зажигательную бомбу. Стабилизатор этой зажигалки хранится у нас в семье до сих пор. Но бомбежки были тяжелы главным образом тем, что нарушали сон и нормальный ритм работы. Об этом иногда писала вскользь жена и рассказывали приезжавшие из Москвы товарищи.
Около 10 сентября наша дивизия, входившая в состав 24-й армии Резервного фронта, получила участок переднего края обороны западнее и северо-западнее города Ельни. Помню, как мне в этот период пришлось побывать в расположении нашего артиллерийского полка. Там я встретился с А.А. Бармашевым – бывшим председателем профкома института. Он был богатырского телосложения, энергичный, волевой человек. Когда мы говорили с ним о нашей дивизии, он сказал: «Да, мы теперь к бою готовы, у нас есть все необходимое».
10 сентября 1941 года штаб дивизии передислоцировался в деревню Мойтево (ныне на карте Смоленской области есть деревня Ходыкино, в которую влилась Мойтево), что расположена северо-восточнее города Ельни, примерно в одном километре от него. Линия фронта проходила 5–6 километров западнее Мойтево. Это была небольшая деревня, тянувшаяся вдоль дороги Ельня – Вязьма. Здесь было не более 20 домов. Окрестности Мойтево были сравнительно бедны природой: в обе стороны, на восток и на запад, простиралась довольно ровная местность, местами пересекавшаяся небольшими оврагами и холмами. Деревня располагалась на склонах небольшой ложбины, обращенной на восток. С запада часть деревни была прикрыта гребнем холма. Это было очень важно, так как делало эту часть деревни недосягаемой для немецкой артиллерии.
С западной окраины Мойтево была видна Ельня, до которой по равнине шла проселочная дорога. За Ельней и западнее ее виднелся лес, до которого было не менее трех километров. От немцев в Мойтево остались довольно большие блиндажи, расположенные на скатах оврага восточнее деревни. Эти блиндажи использовались для размещения некоторых отделов штаба. Люди комендантского отделения разместились в маленьких землянках, вырытых также немцами. Эти землянки походили скорее на земляные конурки. Они были устроены так: прямоугольная яма, затем ряд досок и бревен, взятых из крестьянских построек, и сверху – слой земли; на дно ямы немцы настлали ботвы и сена. Эти землянки вмещали от двух до пяти человек. В одной из них расположились мы с Волковым.