Мне же все это вполне устраивало, и я стала готовить миски-коврики-поводки-игрушки, так как все, что оставалось от из вещей прежнего пса, я в одну ночь после его смерти, рыдая, собрала и выбросила. Продолжала разговоры о кормлении и содержании. И хотя меня здесь уже что-то насторожило, не придала этому значения. Да я все равно я бы взяла его!
Мой уже подросший пес оставил мои ноги и лег в тот вечер прощанья четко между нами, стараясь не обидеть ни одну. В этом отрезке моей части жизни, когда уже нет со мной давно и рано погибшего Моего Героя, я предпочитаю видеть, когда прихожу, влюбленно смотрящего на меня барбоса у двери, а не недовольного моим поздним возвращением сожителя на диване! А где взять другого? Укажите место! У людей бывает: Face Control c ограничением входа клиентов, не удовлетворяющих определенным критериям, Dress Control при несоответствии одежды, а мой пес устроил Hand Control – смотря на руки тех, кто приходит, и как бы говоря: «А вы что принесли моей повелительнице?» Это вам ничего не напоминает?
Собаку привезли в жуткой перевозке, и я очень пожалела, что не съездила за ним сама. С шофером вдвоем мы еле вытащили его из маленькой деревянной клетки, где он, по ряду причин, провел более десяти часов. На следующий день с ним начались трудности. Он жил до меня, как теперь уже понятно, как и большинство животных в питомниках сейчас, в клетке. Вылезли проблемы, в том числе и инфекционные, от плохого питания и содержания. Вначале был совсем плох, сидел в углу в квартире и не уходил: привык к клетке и ограниченному пространству. С ним было очень сложно: он не хотел гулять, и я с трудом, плюнув на соседей, выволакивала его. Он был похож на ребенка, который жил даже не в интернате, а в концлагере! И все время находился в углу. А я садилась рядом с ним на коврик, гладила его, что он сразу совсем не понимал, и разговаривала с ним. И он стал оттаивать. Через месяц он впервые улыбнулся, к этому времени мы с ними стали спокойно гулять. Он сова, очень любит вечер. Интроверт – сидит себе, принюхивается, прислушивается, нюхает. Совершенно бесстрашный, но ни внешнего мира не знал, поэтому изучает его и остерегается, ни ласки не видел. Был очень нелюбим своей заводчицей за этот его внутренний мир. Пришлось его много лечить, даже оперировать, дважды, под общим наркозом, удаляя возникшие от неправильного питания папилломы.