Но до своего учёного пути, компаньон Ладимира был в первый раз на официальном съезде в России и посему, по сложившимся обстоятельствам, рассматривая очередную мелочь в коллежском коридоре, фиксируя наблюдения в свой кожаный блокнот, отстал от своей немецкой делегации, забредя в лекционную аудиторию, где по счастью проводили конференцию для Ладимира и его товарищей. Незаметно расположившись на одной из парт, молодой стажёр подсел именно рядом с юным Белем. При этом, буквально за несколько минут, один из сокурсников, покинул аудиторию ввиду собственной нужды. Так и познакомились, и до такой степени породнились, что в течение всего времени нахождения делегации в городе, старались поддерживать общение, встречаясь для бесед в ресторанчиках.
И вот, старинный друг, отослал ещё одно своё откровение. Родные тоже ждали писем, всегда с удовольствием прослушивая вслух зачитанные Ладимиром сообщения из дальнего края турчинской стороны. Развёрнутая бумага, как и всегда, ударила табачным душком и персидским одеколоном, кружа голову и погружая в мир, где это письмо было некогда с сердечным старанием создано.
«Бисмилля́хи-р-рахма́ни-р-рахи́м
Дорогой мой друг Лад!
Премного благодарю за твоё предыдущее письмо! Твои слова, пусть начертанные на листах бумаги, но очень важны и нужны сердцам, которые ищут утешения и человеческого понимания. Всем нам есть чему учиться в этом мире, недаром совершенно разные мы всё же нашли себе верных товарищей и друзей средь этой яркой пестроты, таких же различных и не похожих личностей! Так далеки между нами расстояния, но так близки наши духовные узы, что в крепости их едва может усомниться самый недоверчивый на свете человек.
Спешу при этом продолжать сообщать вести из Великолепной Порты!
Нынешнее положение в стране приближает народное беспокойство к некой точке накаливания, преодолев которую может случиться ещё более страшное, нежели когда-то произошло с почтенным корпусом янычар. Возмущение подогревает сама же человеческая несостоятельность, внутреннее состояние несформированности и совсем ещё зелёная юность ума, под личиной закоренелого философского нравоучителя. Нас пытаются разобщить с христианскими обществами, с людьми, которые делят с нами быт и культуру, хлеб и землю, беды и радость, науку и заблуждения. В белых душах османского величия зарождаются очернённые клеветой необоснованные настроения о не сбывшейся мечте, которую якобы крадут у них иноверцы.