– Жена с ума сойдет, – сказал Вася. – Если не сумеем выбраться отсюда сегодня, домой мне вообще лучше не показываться.
– Она у него жуть какая ревнивая, – доверительно сообщил мне Лысый. – В Озерное его отпускает только потому, что там была и не видела ни одной бабы моложе восьмидесяти. А знала бы, что туда приезжают такие девушки, как Таня с Дашей, она бы Васю в ванной утопила.
– Хорошо, что у меня жены нет, – сказал Валера. – Магазин и ларьки без меня неделю проживут спокойно. А потом… За неделю, поди, выберемся?
Таня со вздохом поведала нам, что предки уже завтра объявят ее во всероссийский розыск. Мы с Дашей промолчали – ее родители погибли, когда ей только-только исполнилось восемнадцать, а у меня с моими были такие отношения, что пропади я насовсем, никто из них не заплачет.
– Куда мы хоть попали-то? – спросил Валера. – Есть идеи?
– Нет идей, – ответил я. – Может, утром появятся.
– У нас палатка с собой, – сказал Вася. – Четырехместная. Впятером свободно можно лечь. А один караулить будет.
– Нормально. Давайте поставим.
Только мы с этим закончили, как из колючих кустов, помятых моим уазиком, послышалась густая матерщина.
– Вроде не приезжал никто? – удивился Вася.
– Значит, пешком пришел, – заключил Лысый.
– Однозначно пешком, – пробормотал я, вслушиваясь в насыщенный нестандартными оборотами монолог.
Ругались отчаянно, виртуозно, пропитым женским голосом, похожим на мужской. Ошибиться с опознанием было невозможно: только один человек в мире мог при случае пристраивать маты друг за другом так, что между ними не оставалось места даже для служебных частей речи.
– Это Машка Ситуация из Ивановки, – сказал я.
– Надо ее вытащить оттуда, пока насмерть не искололась, – забеспокоился Валера. – Она же там помрет, в кустах этих.
– Скорей кусты на корню засохнут, – возразил я.
Однако мы поспешили на помощь. Да зря. Машка нас опередила и выдралась из колючки самостоятельно. И, конечно, увидев нашу компанию, первым делом поинтересовалась, что это за долбаная колючая пакость, откуда она, мать ее перемать, взялась, что это за грёбаный-разгрёбаный лес и где гребучая-разгребучая дорога.
– Привет, тетя Маша, – сказал я. – Ты внезапно попала в культурное общество, так что уймись и оцивилизуйся.
– Сережка! – расцвела Ситуация, потирая обожженные и уколотые места. – Да разве ж я не цивилизованная?