Закат над Квантуном - страница 17
«Она до ужаса хороша», – понял Горский, всеми силами заставляя себя не идти на поводу ее чар. «Только бы не влюбиться, только бы не влюбиться…»
Но когда Зизи Ардан запела, Антон Федорович понял, что бесповоротно пропал.
Забыты нежные лобзанья,
Уснула страсть, прошла любовь,
И радость нового свиданья
Уж не волнует больше кровь.
На сердце гнет немых страданий;
Счастливых дней не воротить,
Нет сладких грез, былых мечтаний,
Напрасно верить и любить.
Зрители с детским трепетом слушали ее чудесный сильный голос, наполненный глубочайшими чувствами, величайшей болью страданий. Вероятно, каждый из присутствовавших мужчин полагал, что понять эти пламенные эмоции способен лишь он один. Так думал и Горский.
«Не зря ее фамилия Ardent».
Так ветер всю красу наряда
С деревьев осенью сорвет
И по тропам унылым сада
Сухие листья разнесет.
Их далеко разгонит вьюга,
Кружа над мерзлою землей,
Навек разделит друг от друга,
Покрывши снежной пеленой.
– Она восхитительна!.. – нарушил тишину седобородый господин во фраке за соседним столиком.
– Богиня!.. – воскликнул кто-то в центре.
– Я бы за нее жизнь отдал!.. – отчаянно признался Унгебауэр. Никогда еще Горский не видел своего друга таким возбужденным. Глаза лейтенанта округлились, заблестели чистым светом, брови поползли вверх, рот мечтательно приоткрылся. Всё его существо прониклось любовью и страстью.
Антона Федоровича охватила обжигающая ревность. Все окружающие люди стали ему и друг другу соперниками, включая лейтенанта Унгебауэра. И даже примерный семьянин Ланфельд и стальной офицер Гвоздевич очевидно прониклись всеобщим восхищением к мадам Ардан.
Тем временем Знойная Зизи начала петь следующий романс, немного веселее предыдущего:
Скоро ли полночь настанет,
Скоро ль дождусь я тебя,
Спят все цветы, вся природа,
В тучи сокрылась луна…
– Ах, как славно поет! – не сдержал эмоции Ланфельд. – А что за глаза, что за глаза!
– Вы забыли про фигуру, Фридрих, – дружески улыбнулся Гвоздевич. В последнее время штабс-капитан стал чаще улыбаться.
Здесь нас никто не увидит,
Здесь встрепенется душа…
Скоро ль тебя я увижу?
Милый, я жду тебя!
Последняя фраза повергла зал в экстаз. Вальс-романс еще не кончился, а публика уже взорвалась громогласными аплодисментами. Крики «браво!», «манифик!» и «шарман!» раздавались каждую секунду. Вскоре Зизи стали наперебой приглашать к своему столу едва ли не все зрители. Как и предполагал Горский, мадам Ардан первой выбрала компанию из самых презентабельных господ в черных визитках, заказавших сразу аж четыре бутылки шампанского. На зависть остальным, просидела она с ними около получаса. Остальным гостям пришлось довольствоваться танцами полуголых баядерок, которые, конечно, лишь отчасти могли заменить великолепную и неповторимую приму. Некоторые джентльмены, отчаявшиеся ждать своей очереди, приглашали к себе других певиц и танцовщиц, угощая их безумно дорогой «Veuve Clicquot», предназначенной для Зизи.