– Настасья Фёдоровна, man chère, вы слышали?! Их благородие знакомы с философскими трудами европейских мыслителей!
– Да, причём он это сказал мне лично, – олицетворяя собой саму скромность, объявил Копытман.
Почему он произнёс эти слова, Пётр Иванович и сам не понял, видно, чёрт дёрнул за язык. Но судейская дочь просто взалкала продолжения.
– Не может быть! Расскажите, умоляю, ваше высокоблагородие, при каких обстоятельствах это случилось?!
– На водах в Баден-Бадене, где я отдыхал этой весной.
«Боже, что я несу, какой Баден-Баден, я там никогда и не был!» – с ужасом подумал инспектор, но праздновать труса было поздно.
– В Баден-Бадене?! О, как бы я хотела там побывать… Расскажите же, милейший Пётр Иванович, что это за место?! Я слышала, что оно пользуется несомненной популярностью у русских дворян, военных и интеллигенции.
– Да, соглашусь с вами, сударыня, наших соотечественников я там встретил немало, – важно кивнул Копытман.
При этом он подумал, не применить ли ему словоерс для краткости, но пока решил обходиться более почтительным полным произношением.
В этот момент они проезжали какую-то небольшую деревушку, приткнувшуюся у дороги, словно бородавка на носу старого помещика. Деревушка была так себе, достаточно сказать, что покосившуюся стену ближайшей к ним хаты подпирала толстенная жердь. Не будь её, стена точно рухнула бы, оголив всякому проезжавшему неприглядные внутренности хаты и столь же неприглядно выглядящих её обитателей. В пыли под стеной сидел младенец в большой, не по размеру домотканой рубахе и сосредоточенно грыз молочными зубами щепку, уже всю покрытую слюной.
Заметив интерес приезжего к населённому пункту, Елизавета Кузьминична пояснила, что деревенька принадлежит помещику Старопопову, во владении которого находятся ещё три деревни, с населением общим числом около двухсот пятидесяти душ. И что Старопопов по молодости воевал с Наполеоном, а за заслуги на войне была ему пожалована медаль «В память Отечественной войны 1812 года».
Наконец показались границы уездного города N-ска, отмеченные будкой в толстую полоску ёлочкой и прислонившимся к её стенке урядником. Низший чин лениво ковырял веточкой в ухе, время от времени поглядывая на содержимое своего слухового прохода и вытирая его о штанину. Увидев приближающийся экипаж, он на мгновение прекратил интимное занятие, затем, разглядев, что едут птицы невеликого пошиба, отрешённо продолжил своё занятие.