Но как все изменилось, когда апостолы через несколько часов пришли в Пергию, лежащую восточнее Атталии, и собрались идти дальше не по большой антиохийской, а по пустынной горной дороге через Тавр! В пергийской гостинице им, вероятно, рассказали много страшного про те негостеприимные места. Тогда Марк переменил намерение: его страшил этот разбойничий народ с варварскими обычаями, не понимавший даже по-гречески. Он возвратился и воспользовался первым случаем, чтобы отплыть, вероятно, в Иерусалим, где его мать Мария занимала видное место в первой христианской общине.
Апостол Павел с неудовольствием принял известие о том, что молодой человек их покидает, но они с Варнавой без колебания отправились дальше. Та береговая полоса Памфилии, на которой и теперь еще уцелели величественные развалины превосходно устроенных водопроводов и больших театров, отошла уже в даль. Они перешли через первые горные террасы Тавра и вступили в высокую и суровую Писидийскую область. Но здесь еще попадались обработанные участки земли и еще велась оживленная торговля. Длинные караваны, защищаемые большим числом римских солдат, перевозили на верблюдах продукты страны к морю и от морского берега в горы. Из страны вывозилась овечья и козья шерсть. Павел мог оком знающего человека смотреть на товар, который он сам так часто обрабатывал в Тарсе. А из гаваней привозились произведения равнины, например, золотошвейные работы, которыми славилась Атталия, и произведения соседних сирийских и греческих прибрежных городов.
Чем выше поднимались по горам Павел и Варнава, тем пустыннее и глуше становилась местность. Нередко дорога спускалась по скалам в ущелья, где Каистр проложил себе ложе между двумя каменистыми стенами.
Высокие отвесные утесы, на хребтах которых красовались стройные караманские сосны, окаймляли с одной стороны суровую дорогу, тогда как с другой стороны шумел Каистр, падая каскадами в пропасти, через обломки скал. Именно в таких тесных ущельях путникам могли попадаться шайки разбойничьих племен, смелых, энергичных малых, с черными глазами и черными бородами; Павел, верно, не раз видывал их несколько лет тому назад в пустыне, в Аравии. Вероятно, они не раз бросались на наших путников из-за какого-нибудь укрытия, днем или среди ночной тишины. И тогда сверкали мечи и летали стрелы, пока, наконец, не обнаруживалось, что это не какие-нибудь богатые купцы, от которых можно было бы поживиться их товаром. Не раз приходилось путникам переплывать реки, подобно нынешним туркменам, таща за собой платье на маленьком плоту, а такой способ переправы был небезопасен во время дождей. Представив себе все это, мы поймем, что разумел апостол Павел, когда он писал к Коринфянам: