Россия по-прежнему представляла громадную непоколебимую военную силу: к весне 1917 года была готова к наступлению 12-миллионная армия, причём поддерживающие армию ресурсы Российского государства были безграничны.Недостаток хлеба в некоторых рабочих кварталах Петрограда в феврале 1917 года был просто маленьким эпизодом. Подобное столицы других государств знали ещё в 1914 году. Это ничтожное обстоятельство не могло послужить поводом для того, чтобы ниспровергать существующий государственный порядок.
И теперь уже можно не сомневаться, что уличные беспорядки в Петрограде в конце февраля 1917 года были созданы искусственно.
Население столицы было обеспечено всем необходимым: в Петрограде имелись значительные запасы муки и необходимых предуктов питания. По сведениям петроградского градоначальника Балка о количестве продовольствия в столице, выяснилось, что если бы Петроград, начиная с двадцатых чисел февраля, оказался отрезанным от всей страны и в него не было бы подано ни одного вагона с продуктами, то жители его могли бы оставаться в течение 22 дней на прежнем продовольственном пайке, то есть по два фунта хлеба в день на человека, – порция, о которой не могли тогда и мечтать граждане Франции, Германии и Италии.
Мы перед весной 1917 года стояли накануне достижения наших исторических задач.
Вся страна была спокойна. Поводы для брожения и открытого возмущения отсутствовали. Буржуазия от войны нажила большие капиталы. За время войны деревня также заметно разбогатела, рабочие неплохо зарабатывали. От продажи хлеба и других сельскохозяйственных продуктов у крестьян образовались значительные денежные 24 сбережения. Не высказывая военного задора и шовинистических чувств, основная масса русского населения – крестьянство – сохраняла величавое спокойствие. Крестьяне понимали, что Первая мировая война, в которой участвовала Россия, затеяна не ими и что бунтовать во время войны не годится.
Вот почему февральский бунт для русского народа явился полной неожиданностью. Никакой революции с 22 по 28 февраля в Петрограде не было. Интеллигенция стала кричать, что народ сверг «самодержавие» и «завоевал свободу» после того, как Государственная Дума произнесла слово «революция», а печать его подхватила и разнесла по всей России.
Подлинный народ – хозяйственные крестьяне и городские обыватели города – сразу стал отмежевываться от петроградского действа и никогда не признавал, что он «завоевал свободу». Напротив, общий голос был за то, что «свободу дали» и что «после свободы наступили беспорядок и разорение». Точно так же угрюмо встретили нормальные люди интеллигентские радостные вопли о распаде «империи зла» и рождении «новой свободной России». Параллели налицо. И действующие вредоносные силы – всё те же.