Пока Лит разглядывал стрелу, спасшую ему жизнь, вторая, точно такая же, просвистела рядом и попала в горло бородатому. Наконечник вылетел наружу, порвав сосуды: вся грудь сразу залилась кровью, а земля перед раненым окрасилась в чёрный цвет. Сам бандит не мог издавать никаких звуков, кроме яростного хрипа. Он упал через несколько долгих мгновений и забился в конвульсиях, но вскоре затих и умер.
Лит так и стоял в оцепенении, почему-то сжимая и разжимая руки, словно бы хотел что-то взять. Он смотрел то на первую, то на вторую стрелу. Гевра, казалось, пыталась превратиться в каменный столб: как только первый человек упал, она дёрнулась было, но тут же замерла. Кобыла даже дышать от страха перестала.
Путешественник захотел проверить, жив ли ещё его противник, хотя тут и так всё было очевидно. Он взялся было руками за плечи нападавшего и попытался его перевернуть, но тот был слишком тяжёл.
– Можешь опустить его. Вряд ли он станет грязнее, чем был, – сказал кто-то спокойным, ровным голосом.
Лит быстро метнул взгляд на ту, кто это сказал.
Это была воительница в тёмном дорожном плаще, из-под которого выглядывала кожаная куртка со вшитыми пластинами из стали. За спиной у неё висел колчан со стрелами с чёрным оперением, а в руке был короткий лук. На поясе висел длинный меч в кожаных ножнах с рисунком, изображающим какого-то огромного змея. Она шла быстро, но звука её шагов Лит странным образом не слышал, хоть и видел лёгкие клубы пыли, поднимавшиеся от её сапог. Сейчас монах мог расслышать разве что лишь стук собственного сердца.
– Опасная дорога, верно, а? – воительница приблизилась к монаху и остановилась в паре шагов перед ним. В её абсолютно чёрных, как южная ночь, глазах стояла насмешка. Её длинные вороные волосы были торопливо завязаны сзади в подобие узла, из которого выбилась несколько прядей, обрамляющих лицо со смуглой кожей и точёными чертами. На шее у женщины был тонкий еле заметный шрам.
Кажется, что она была в весёлом расположении духа и её нимало не заботили те двое бродяг, что она только что убила. Весь её грозный вид внушал суеверный трепет и благоговение. Это было странно, но в тот миг Литу почудилось, что именно такие чувства должна внушать встреча если не с Богом, то уж точно с королём.
– От страха язык проглотил? – с прежней усмешкой спросила воительница, прикрепляя свой лук к колчану ремешками из грубой кожи.