– Ого! – сказал барыга, скривив лицо в омерзительную улыбку. – Умные собаки! Верные до конца! Не раскололись. Не донесли на деда. Да и к чему доносить? Все равно срок не отсрочишь. Да! Молодцы!
Он еще что-то бормотал, а потом вдруг возвысил голос:
– Превосходная штука – смертная казнь! Мертвые не каются. Мертвые ничего не выбалтывают. Ах, и славная это штука для нашего ремесла! Пятерых шлепнули, идиоты, и не подумали, что теперь на остальных точно не выйти».
Еще три страницы.
«И вот наступил день, когда барыга решил испытать Олега.
– Ну-ка, парень, глянь, не торчит ли у меня из кармана платок?
Мальчик кивнул.
– Вытащи его так, чтобы я не заметил.
Олег одной рукой придержал полу пиджака, а другой осторожно вытащил платок.
– Готово? – спросил барыга.
– Вот он! – Олег показал платок.
– Ты ловкий мальчуган, – ощерился старый мошенник. – Из тебя выйдет толк. Ты будешь лучшим в моей школе!».
Еще три страницы.
«Глубоко в человеческом сердце таится страсть травить кого-нибудь. Олег напрягал каждый нерв, бежал изо всех сил, чтобы уйти от преследователей, но они все ближе, орут все громче, гикают, ревут от радости. Наконец – ловкий удар, и он на земле.
Олег лежал на мостовой, а вокруг бушевала разъяренная толпа».
– Здравствуйте, – донеслось от двери.
– Добрый день, – сказал Юра, поднимая глаза от скоросшивателя.
– Что читаете? – невозмутимо поинтересовалась премилая девушка никак не старше двадцати лет.
– «…» в современной интерпретации.