– Против ветра плевать не надо, – заметила Нина. – Да и по ветру неприлично.
– Что? – водитель дернул головой, но ограничился тем, что вновь взглянул в зеркало.
– Ничего, это я о своем, о девичьем.
– А-а… Так я и говорю, если почудится худое, лучше помалкивать и нос беречь, не совать, куда попало.
– Здесь, пожалуйста, направо, – сказал Юра. – Вон к той арке.
«Москвич» вильнул к указанном месту и остановился. Юра порылся в портмоне и протянул двадцать рублей.
– Хватит?
– А то! – откликнулся дядька, одной рукой принимая купюры, а другой приглаживая пышные усы. – Пивка попью. Бывайте здоровы.
– Будем! – пообещала Нина. – И вам всего доброго.
Они не сразу направились к подъезду, а, не сговариваясь, подождали, пока машина отъедет и скроется за углом.
– Ты все понял? – Нина задумчиво покусывала нижнюю губу.
– Дело ясное, что дело темное, – нахмурился Юра. – Нас предупреждают. Правда, ума не приложу, во что мы вляпались, но явно во что-то сильно пахучее. Иначе не стал бы нас караулить этот фальшивый «частник». Видела, как он «Нексию» обошел? Да у него под капотом, как минимум, фордовский движок спрятан! Ну что, пойдем?
Он хотел взять жену под руку, но промахнулся, потому что Нина неожиданно нагнулась и подняла с асфальта чуть смятый листок. Прищурившись, пробежала глазами, развернув бумагу так, чтобы на нее падал свет уличного фонаря.
– Что это? – спросил Юра.
– Все то же, – спокойно ответила Нина. – Вячеслав Осин. «Горизонты грядущего». Катрены седьмой центурии Нострадамуса. – И стала читать:
Право отняв у пришельцев,
Камни отняв у хозяев,
Горстка владельцев земли,
Что на Юге далеком,
Вызовет гнев и развяжет войну.
Много крови прольется,
Прежде чем мир воссияет, как солнце,
Которое светит, как камни,
Ставшие горем этой земли.
– Тут все ясно, – отмахнулся Юра. – Другое интересно: получается, они за рукописью приходили, так, что ли?