Не успел Жора как следует познакомиться с одноклассниками, как приключения эти не заставили себя ждать. В конце октября настоящий снег ещё не лёг, но лужи замёрзли прочно, и школьники на переменах катались по льду. Катались на сапогах и ботинках, разгоняясь и отталкиваясь от асфальта. Забава эта для Жоры окончилась тем, что он не успел затормозить, споткнулся и упал, вытянув руки вперёд. Запястье правой руки пронзила острая боль, но тут прозвенел звонок на урок. Вбежав в класс, он сунул пылающую болью руку под парту. Надежда Ивановна вошла в класс, положила классный журнал на стол и объявила:
– Открыли прописи. Начинаем писать палочки и крючочки. На первых трёх строчках палочки, затем три строчки – крючочки. Семёнов, ты почему не пишешь?
Жора молчал. Учительница подошли поближе и заметила, что лицо у Жоры было совершенно белым, а правую руку он держал под партой. Откинув крышку парты, она взяла Жору за руку, он пронзительно вскрикнул. Надежда Ивановна отвела Жору в школьный медпункт, откуда, после звонка, Жору отвезли в больницу на машине Скорой помощи, где ему наложили гипс, повесили руку на белую повязку и доставили домой.
В школе Жора появился через два дня. Он был похож на раненого подпольщика из кинофильма «Молодая гвардия». Молчал и улыбался. Лишь по этой улыбке можно было догадаться, как он героически преодолевает жестокую боль. Целый месяц
Жора не шалил на переменах. Только школьник может догадаться, чего это ему стоило. Затем гипс сняли, но писать правой рукой он ещё долго не мог. Пальцы его не слушались, а при попытке твёрдо сжать в руке карандаш или ручку боль появлялась снова. В виде исключения, ему разрешили временно писать крючочки и палочки левой рукой. Первоклассники к тому времени уже учились писать петли и овалы. Уже через неделю Жора довольно ловко выписывал все эти элементы левой. Получалось совсем неплохо, только при письме правой рукой у элементов естественным получается правый наклон, тогда как у Жоры они получались с левым наклоном. На это пока особого внимания не обращали, поскольку разрешение писать левой было временным. Вот только оценок по чистописанию раненому ученику не выставляли, поскольку писал он не по утвержденному народным образованием стандарту.
Через месяц после снятия гипса, временное разрешение было отменено, и Жора должен был переучиваться на правильную правую руку. Это оказалось гораздо сложнее, чем просто учиться писать с самого начала. К тому времени ученики уже вовсю писали в прописях буквы и даже короткие слова типа «мама мыла раму». Буквы у Жоры получались кривыми не только потому, что писать правой было непривычно. Писать было больно. Но всё в жизни когда-нибудь проходит, и ещё через месяц дело правописания стало налаживаться. И тут Жору ждало следующее приключение. Самым странным было то, что оно определённым образом было связано с первым, хотя это был не перелом.