Я хорошо помню своё детство. В моих воспоминаниях плеск волн, крики чаек, свежий запах моря и мирное покачивание «Ники». С тех пор как я себя помню, лет с четырех, мы жили в Средиземноморье и, словно переходя из комнаты в комнату, меняли моря: Ионическое, Адриатическое, Эгейское, Лигурийское, Тирренское, море Альборан.
Часто мы катали туристов. Они были шумными и веселыми, платили деньги и ещё дарили мне шоколад. Кроме туристов на яхте бывало много знакомых. Это были и весёлые французские моряки, и шумные итальянцы, и турки, и греки. С кем-то родители весело смеялись, с кем-то папа долго и серьезно разговаривал в кают-компании, а кого-то даже не приглашал на «Нику», и они встречались на берегу. Чаще всего это были итальянцы в костюмах и черных очках. Папа говорил, что это родственники, но никогда не пускал их на «Нику» и не знакомил ни с мамой, ни со мной.
Зато я хорошо знала и любила настоящих папиных друзей. Это были капитаны таких же яхт, как наша «Ника». Они собирались редко, но их веселые голоса и открытые лица я запомнила на всю жизнь. Я обожала слушать их рассказы. Они делились новостями и впечатлениями. Хвастались своими приключениями и повествовали занимательные истории из своей жизни. Ещё они пили вино и пели песни. И я думала, что все люди на свете делятся на тех, кто живет на земле и тех, кто обитает в море. И морские люди – совсем другие. Они честные, открытые, веселые и всегда придут на помощь. Они всегда поддерживали папу.
Так мы жили на «Нике», нашей яхте, не привязываясь к берегу. Я не знала другой жизни и была счастлива. Может быть, любой ребенок счастлив, когда рядом его родители. Даже спустя годы, вспоминая нашу жизнь в Средиземноморье, я понимаю, что именно тогда моя жизнь была безмятежной и бесконечно райской.
Однажды я подслушала папин разговор с Марселем, таможенником. Они сидели на корме и пили пиво из жестяных банок.
– Всё крутишься, Ник? Не пора ли тебе завязывать с этим делом?
Ответа папы я не слышала.
– Да знают в комиссариате про все твои делишки, – раздраженно продолжал Марсель. – Доказать не могут, это правда. Но когда-нибудь ты проколешься, Ник. Ты же под колпаком. С твоей-то семейкой.