– Ну, дальше, сами. С Богом!
– С Богом. – Машинально пробормотал Алексей, и пошел вперёд. Никто не оборачивался назад, все вглядывались в надвигающийся на противоположном берегу перелесок. Ветра почти не было, и снег тихо сжимался под ногами. Идти было легко, поэтому лыжи лежали в санях без дела. Солнце потихоньку озаряло лес, и становилось не так тоскливо. Отряд набрал ход.
Пройдя с версту, когда Благое исчезло из виду, отряд принял заранее запланированный вид. Впереди шли Пигас и Чудов. Примерно через 40 шагов двигались Алексей, Емельян и Прохор. Чуть отстав на 10 шагов, тащил сани Шавшук. Накануне, Алексей объяснил пермякам: если они увидят впереди опасность, то основной группе знак подает Пигас. Если впереди просто что-то непонятное, то сигналит Чудов.
Удивителен пейзаж зимней Пармы16. Кажется, идешь в сказочном лесу. Снег напоминает гигантский ковер, раскинувшийся на бесконечные просторы. Зимние деревья будто спят, и наполняют дремотой лес. Но, то тут, то там, появляются какие-то звуки. Вскрикнет птица, опадет снег. Тих и загадочен зимний лес, будто прячет в себе древнюю тайну.
Они шли в высоком сосновом бору. Казалось, в лесу раскинулась вечность и умиротворение. Однако, чем дальше отряд заходил в лес, тем сильнее у путников нарастало напряжение. Как будто, кто-то неведомый следил за ними. Несмотря на это, Прохор разговорился с Емельяном. Он рассказывал про боевой путь и свои подвиги. Алексей с улыбкой слушал старого друга и думал о том, что было правдой, а что приукрашено. Когда рассказ дошел до Парижа, стало особенно интригующе.
– А в Париже то, значит, всё мадамы да мусье, важные люди! Вот, как барина нашего взять, а их пол Парижа таких! Кофею попивают, да в ус не дуют. Вот это я понимаю, система! А мы, значит, до Парижа дошли, чтобы Бонапарта то того! – Увлекшись, рассказывал Прохор. Он живописно показал, как выгонял Бонапарта из Парижа, а Емельян одобрительно закивал головой.
– Ну, это еще полбеды, до Парижа дошли. А вот, если б не барин наш, тогда едва баталион получивший, вот зуб тебе даю – не видать нам Парижа. Сурьезные мусье в городе сидели! Вот, батенька, прав же я? – Прохор обернулся к Алексею, ища одобрения.
– Так, так. – Ответил с хитрой улыбкой Алексей.
– Вот! Я и говорю, что наш баталион, значит, первый в Париж зашел, и французов то тю-тю! – Продолжал живописать Прохор.