– Возраст – всего лишь состояние ума, а я тоже бываю стильным, когда мне надо. Не то чтобы у меня серьезные намерения, – добавил он. – Я просто так отметил. – Он поднялся с кресла. – Знаешь, я могу на этом такой маркетинг сделать.
Он может, подумала она. И сделает.
– Постарайся, чтобы это окупилось, – попросила она.
– Мелочная скряга.
– Фантазер. Брысь отсюда! Мне надо работать.
И работы прибавилось, подумала она, глядя на экран компьютера и на предлагаемую обложку буклета.
Нужно ее изменить с учетом новых предложений, причем срочно, чтобы обеспечить солидное бронирование.
Она взялась за телефон, чтобы позвонить дизайнеру.
Рори и Джессика – при поддержке Морин – сдержали слово. К пяти часам на стол Бодин легло подробное коммерческое предложение, проект дизайна и цены.
Еще час ушел на корректировку, одобрение и отправку одобренной копии дизайнеру, но Бодин считала это нормальным.
Уходя домой, она взглянула на «Дайнинг-холл» и на автомобили на стоянке возле ресторана. Несколько «Киа», много внедорожников, пикапов и других машин.
Неплохо.
Ей самой хотелось поужинать и какое-то время не давать ответы на бесчисленные вопросы. Может, пораньше лечь спать.
Подъехав к ранчо, Бодин схватила портфель и вошла в прихожую, обдумывая, чем заняться вечером.
Бокал вина.
Ужин.
Горячий душ. Долго.
Пара часов с книжкой.
Сон.
Планы просто идеальные.
Ее нос уловил запах – нет, она не ошиблась – лазаньи, приготовленной Клементиной, и она решила, что Бог все-таки есть.
Когда Бодин вошла на кухню, Клементина – шесть футов костей и ворчания «очисти-тарелку-и-не-мели-ерунду-не-дерзи» – как всегда трескуче смеялась.
– Парень, ты не изменился ну ничуточки, ни на каплю.
– Ничто в этом мире и в другом тоже не может изменить мою глубокую и вечную любовь к тебе.
Бодин узнала этот голос, его лукавое обаяние и посмотрела туда, где, опираясь на стойку, стоял Коллен Скиннер и пил пиво, а Клементина загружала посудомойку.
Он все же чуточку изменился, подумала Бодин.
Тогда он был скорее худой. Теперь возмужал. Длинные ноги и узкие бедра – он по-прежнему был строен, но в плечах стал шире, да и лицо казалось еще более привлекательным.
У него всегда было приятное лицо, но теперь черты немного заострились, скулы стали тверже. Его волосы цвета зимней шкуры оленя были длиннее, чем она помнила, и чуть завивались возле ушей и над воротом рубашки.