Здесь нечто иное, есть серьезная причина, по которой дело нельзя попросту закрыть, не преследуя никого – но по легенде своей я пока что совсем не должен понимать, что же именно не так в этой вроде бы простой ситуации. Ключевые слова еще не сказаны.
Что ж, не стоит торопить события, послушаем, что будет нести дальше господин Перфильев.
– …К счастью, капитану Изотову, тому самому сотруднику милиции, о котором я уже упоминал, удалось выбить пистолет из ваших рук, и оружие оказалось в распоряжении следствия как вещественное доказательство…
Ах, Яков Михайлович, Яков Михайлович! Тезка товарища Свердлова… Сколько ваших предшественников угрожали, блефовали, провоцировали, не понимая, или не задумываясь, кому и чему служат на самом деле, и… – и все они плохо кончили. Даже стены «Крестов» помнят кое-кого из этой компании…
Конечно, вслух я свои размышления не выказывал. Спокойно, я бы даже сказал, надменно слушал следователя и своим поведением повергал его в явное уныние. После каждого прочитанного слова Перфильев отрывал глаза от бумаги и переводил взгляд на меня, словно удивляясь, почему я ничего не комментирую. А я будто говорил: «Слышь, следователь, что там у тебя дальше? Кончай ломать комедию!»
– С заключением экспертной комиссии сами ознакомитесь или зачитать?
– Валяйте!
– Исследовался автоматический пистолет Стечкина, тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года выпуска, номер семьсот двадцать девять…
– Это мне неинтересно. Читай вывод.
– Как сочтете нужным… – (Во дает, ретроградище!) – Отпечатки пальцев принадлежат Семенову Кириллу Филипповичу, тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года рождения, временно не работающему, уроженцу города Санкт-Петербурга, проживающему по адресу: Набережная реки Карповки, дом двадцать пять, квартира восемнадцать… Следовательно, – Перфильев устремляет на меня взор, как положено в таких ситуациях, пронзительный, всеведающий и суровый, – теперь вы будете обвиняться за незаконное ношение огнестрельного оружия по статье 218 УК Российской Федерации, предусматривающей лишение свободы на срок до пяти лет…
Я пытаюсь изобразить на своей физиономии некоторый душевный трепет. Видимо, получается неважно, потому что Перфильев добавляет:
– Благодари еще, что пока что тебе не вменяется статья двести седьмая – угроза убийством.