Привилегиями не мог похвастаться даже отдел полиции, поэтому приблизившись к блокпосту, разделявшему зоны, нашу машину остановил и окружил взвод экипированных солдат. Их форма частично напоминала ту, в которой, у места преступления, был полицейский. В руках каждого имелось необычное оружие, похожее на довоенный автомат, чьи пули вводили в кому, дабы не ранить и не убить.
– Слава Искусственному Интеллекту! Слава Победе! Ура!
Ряженый в черный мундир с бесчисленным количеством наград красных оттенков и в начищенных до блеска сапогах капитан вышел из этой группы и закрывая половину лица, в качестве формального приветствия, повторил слова:
– Слава Победе!
Мы с Хоуком знали, что традиции порочили развитие во времени, но ничего не предприняв и не отдав честь в ответ, могли показаться крайне подозрительными.
– Слава Победе! – громко и наигранно последовал наш салют всем стоящим солдатам. Однако оружие от этого они не убрали, а даже наоборот – навострились, как бы следя за всеми действиями, словами, мыслями.
Пристально вглядываясь в кабину нашего автомобиля, будто выискивая то, за что можно было бы нас задержать, капитан протянул ладонь, намекнув на выдачу необходимых ему документов. В темноте его глаза блеснули ярким голубым отсветом, и в моем сознании вспыхнуло пугающее, жженое и терпкое слово «андройд».
Переполошившись, я достал паспорта и бланки из пыльного и грязного бардачка, аккуратно передав ему все, что было. Капитан начал неспеша знакомиться с кипой, пока остальные ждали приказ к очередному действу.
– Прошу прощения, сэр, – начал я, но андройд остановил меня поднятой рукой. Только после того, как он дочитал предложение и взглянул в мою сторону, мне было дозволено продолжить свою мысль. – Маяк включается только при крайне важных обстоятельствах, и я не слышал ранее, чтобы он вообще работал. Почему же именно сегодня все переменилось? Что произошло?
Я замолчал – капитан перевел взгляд на формальные бумаги и многозначительно вздохнул.
– Сбежал один из нулевых.
От столь легко произнесенного заявления, я пришел в смятение. Нулевыми, или по-другому забытыми, называли тех людей, чей мозг не справился с огромным числом процедур стирания памяти, и их мысли, позывы, слова, действия перемешивалось в один большой несуразный коктейль. Все, о чем они помнили, будь то запахи или целые отрывки из жизни, – все вызывало необъяснимую агрессию к людям и андройдам, что находились рядом. Потому безумцев и запирали в камерах-одиночках, где они были вынуждены доживать свои дни без общения, света и свободы. А самое страшное было то, что разгадать до конца человеческий мозг было невозможно, из-за чего нулевыми могли стать как после первого стирания памяти, так и после двадцатого. По крайней мере так разъяснялось в интернете главнокомандующим андройдом, но собственными глазами я до сих пор нулевых не видел. Встреча с ними мне казалось противоестественным миражом, который не должен стать явью.