Перед глазами раз
за разом проносились предшествующие смерти события, в коих я видел
всё больше и больше ошибок. Так продолжалось ровно до тех пор, пока
я не упёрся в огромную стену, из них состоящую. Каждый мой шаг,
каждый удар и каждый навык можно было использовать иначе, с большей
пользой и выгодой. Остро вставал вопрос о том, что сражаться я всё
ещё не умею. Махать мечом, вовремя активируя умения – умею, а вот
сражаться – нет. Планирование, тактика, хладнокровие – всё это
просто отсутствовало как класс, что и привело меня к
поражению.
Использовал всё,
что имел против первого же противника. Позволил его площадному
божественному умению сковать себя, заставить остерегаться, хотя до
этого в течении месяца вообще не имел возможности восстановить
здоровье, не вкладывая свободное очко параметров. Да что там – я
даже не попробовал вложить эту чёртову единицу в здоровье, дабы
проверить, восполнится ли оно или нет! Механика-то совсем иная,
нежели лечение – могло и прокатить! А в конце так и вовсе позволил
себя обмануть, набросившись на крючок, словно в конец оголодавшая
рыбина…
Я распахнул глаза
и, вытянув над собой руку, перевёл взгляд с неё на потолок. Что-то
отличалось от привычной картины мира, и это были…
Глаза?
- …! –
Выругавшись, подношу к лицу послушно появившееся зеркало и замираю,
осознавая тот факт, что весь мир вокруг – переплетение чёрных
полос. – Код – поддержка, проблемы со зрением.
Устная команда в
качестве подтверждения серьезности обращения – и вот уже спустя
мгновение мир вокруг гаснет, а после – возвращается в привычном
облике. В то же время перед глазами застывает сформированная
искусственным интеллектом справка по произошедшему, содержимое
которого повергает меня в шок.
Так как я
фактически выбрал жизнь в игре, Система, - не игровая, а общая,
контролирующая большую часть виртуальности, - начала постепенное
преобразование меня-настоящего, такого, каким я был до вступления в
игру, в меня-текущего, «слизанного» с игрового аватара. И первым на
очереди стал не облик, как можно было подумать, а особенности
восприятия мира. На данный момент мой слух был вчетверо лучше
такового у меня-прошлого, - критерии оценки опять же оставались
где-то за кадром, - нюх – вдвое, а зрение вообще стало
принципиально иным, «потянув» за собой ещё и изменения сознания,
перестроившегося на восприятие больших объёмов информации.
Оставалось только сказать спасибо за то, что в периоды напряжения я
не начинал воспринимать мир в замедленной съёмке, как это случилось
в последнем сражении.