Гоше Минину частенько приходилось батрачить на него, но никогда еще старик не был так щедр.
Но Гоше это было не нужно. Да и не хотел он уезжать, оставив девочку Вику на целый месяц, а то и больше одну.
Соломон Георгиевич покачал седой головой.
– Жаль, Гошенька, жаль. У вас воображение. Но не буду настаивать, тем более что я вас понимаю, так понимаю, – и покосился на дверь кухни, за которой что-то напевала Вика. – Славная девушка, очень славная. А что Чебаков, он сейчас сильно пьет или с ним можно договориться? Не подведет?
Витьку Чебакова, художника-декоратора и друга своей юности, Минин не видел с месяц, в чем и честно признался Соломону Георгиевичу.
– Даже так? – старик кивнул. – Ну что же, не буду вас задерживать. Кстати, Гошенька, если вы нуждаетесь в деньгах… Правда, судя по коллекционным винам, я бы этого не сказал. Эта бутылочка на аукционе потянет тысячи три-четыре в «зеленых». Любимая бабушка оставила вам свои сбережения? – увидев, что Минин хочет что-то сказать, предупредительно поднял руки. – Все, все, молчу! Буду благодарен вам, Гошенька, если вы нальете мне еще полбокала. Наконец-то вы обзавелись достойной посудой. Красивые бокалы, с радостью купил бы дюжину таких в свою столовую.
Бокалы Гоша нарисовал сам по фотографиям фотоальбома «Богемское стекло Чехии», ну, разве что добавил на них свои и Викины вензеля. Для этого пришлось узнавать у Вики ее фамилию и отчество.
– А зачем тебе это, Минин? – удивилась та, всплеснула руками и ахнула: – Ты что, хочешь сделать мне предложение? Бли-и-ин, как интересно! Начинай, Минин, не исключено, что я соглашусь!
И с таким же восторгом она приняла стоящие на столе бокалы.
– Какая прелесть! Минин, это точно мой? Обещаешь, что никогда в жизни из него не будет пить никто другой! Ну, обещай! Обещаешь?
– Только если я сам, – обещал Минин.
Вот и сейчас он пил вино из Викиного бокала, а Соломон Георгиевич – из его собственного. «Надо нарисовать еще парочку, и попроще – для гостей», – подумал Минин.
Попрощавшись с Гошей и галантно поцеловав руку Вике, старик ушел.
– Интересный дядька, – сказала Вика, когда они остались одни. – Он тебе работу предлагал, а ты отказался. Из-за меня, да?
– Слушай, – неожиданная мысль пришла Гоше в голову. – Вот ты у меня живешь, барахло свое перетащила, а как же твои родители? Они не спрашивают, у кого ты живешь, с кем?