Гоша вошел в пустой гулкий коридор, ремонтом которого мечтал заняться вот уже третий год, прошел на кухню, поставил кулек на стол, включил стоящий на холодильнике портативный телевизор.
Показывали новости.
Ничего особенного не случилось, только в Москве какие-то художники устроили антирелигиозную выставку: ну, там, Мария Магдалина с Иисусом, опять же Христос с бичом в руках изгоняет торгашей из храма, распятие с Адольфом Гитлером, а рядом такое же – но с распятым Сталиным, и другие штучки в том же духе. Верующие, конечно, возмутились, их инициативная группа пришла на выставку и пронесла несколько ведер краски, начали все обливать краской, художники вступились за свои творения. В общем, славная получилась заварушка, кому-то в ней проломили голову, еще одному сломали руку сразу в трех местах, милиция, разумеется, вмешалась, отчего количество пострадавших сразу удвоилось. После этого Минин почему-то сразу вспомнил угрозы Соломона Георгиевича и пошел в коридор, чтобы позвонить ему по телефону.
Соломон Георгиевич конечно же его звонку очень обрадовался, начал уверять, что всегда считал Гошу Минина глубоко порядочным человеком, а на некоторые лишенные политкорректности обороты из своей записки просил не обращать внимания, потому что уже второй день страдает повышенным давлением и оттого стал излишне раздражительным. Потом осведомился, когда сможет забрать свои деньги.
– Да хоть сейчас! – сказал Гоша.
– Прямо сейчас? – с некоторым сомнением переспросил Соломон Георгиевич. – Да и в самом деле, зачем откладывать, если возможность появилась. Ждите, Гошенька, через полчасика я уже буду у вас.
Гоша даже успел перекусить.
Соломон Георгиевич вошел в квартиру веселый, оживленный, доброжелательный, в шикарном костюме.
– Гоша, Гоша, – с легкой укоризной сказал он. – Вечно вы пропадаете, исчезаете неизвестно куда, заставляете людей волноваться и переживать за вас. Где вы были, Гоша? Чем занимались?
Минин достал деньги.
– Должок, Соломон Георгиевич, – сказал он. – как говорится, долги вещь священная, а долг другу – вдвойне.
Гоц взмахнул рукой, словно хотел укорить хозяина в излишней меркантильности, но странное дело – именно в этот момент деньги перешли к нему, и Соломон Георгиевич небрежно сунул доллары в нагрудный карман.
– Собственно, это мелочи, – Соломон Гоц улыбнулся. – Но где вы пропадали?