Гамаш оттолкнул лист назад к нотариусу.
Мирна похлопала Мерсье по руке, и тот уставился на нее.
– А теперь скажите, как вы воскресли из мертвых?
Мерсье посмотрел на нее так, словно сумасшедшей была она, потом отвел глаза, и Гамаш и Мирна, проследив направление его взгляда, увидели, что он смотрит в окно.
Подъехала еще одна машина. Маленький грузовичок. Из двери выпрыгнул молодой человек, уронил рукавицы в снег. Но быстро наклонился и поднял их.
Арман перехватил взгляд Мирны.
На новоприбывшем была высокая шапка в красно-белую полоску. Ее конус заканчивался хвостообразным помпоном, который доходил до самой земли и потащился за ним по снегу, когда он двинулся от машины.
Заметив это, молодой человек поднял «хвост», один раз обернул им шею, словно шарфом, а потом набросил на плечо таким щеголеватым движением, что Мирна не смогла сдержать улыбки.
Кто бы он ни был, он излучал энергию в той же мере, в какой от мертвого Мерсье исходило бессилие.
Доктор Сьюз[7] встречается с Чарльзом Диккенсом.
Кот в шляпе собирается войти в Холодный дом[8].
Раздался стук в дверь, потом он вошел. Огляделся. Его взгляд задержался на Гамаше, который встал со стула.
– Allô, bonjour, – сказал веселый молодой человек. – Месье Мерсье?
Он протянул руку, и детектив пожал ее.
– Non. Арман Гамаш.
Рука у пришедшего была мозолистая, сильная. Рукопожатие твердое, дружеское. Уверенное, без принуждения.
– Бенедикт Пулио. Salut. Надеюсь, я не опоздал. Трафик на мосту просто ужас.
– Это мэтр Мерсье, – сказал Арман, отходя в сторону, чтобы новоприбывший увидел нотариуса.
– Здравствуйте, сэр, – сказал молодой человек, пожимая руку Мерсье.
– А я – Мирна Ландерс, – представилась Мирна, пожимая руку молодому человеку и улыбаясь слишком уж, на взгляд Армана, широко.
Хотя, глядя на миловидного молодого человека, всякий улыбнулся бы. Не потому, что он вызывал смех. Просто он казался любезным и вел себя без всякого кривлянья. Пулио смотрел на них задумчивыми яркими глазами.
Бенедикт снял шапку, прошелся пятерней по светлым волосам, подстриженным на манер, какой Мирна никогда прежде не видела и надеялась, что больше не увидит. Спереди волосы у него были выстрижены чуть не под машинку, а к ушам становились длинными. Очень длинными.
– Итак, – сказал он, потирая руки в предвкушении и, возможно, из-за холода. – С чего мы начнем?