Сын и дочь Изабель были на улице – строили снежные крепости с соседскими ребятами. Арман и Изабель слышали за окнами визги, когда одна армия атаковала тех, кто засел в крепости.
Они играли в ту же игру, в какую в детстве играл Арман. В какую двадцать лет спустя играла сама Изабель. Игра в доминирование и войну.
– Будем надеяться, они никогда не узнают… что это такое на самом деле, – сказала Изабель, стоя у окна рядом со своим боссом и наставником.
Он кивнул.
Взрывы. Хаос. Едкий запах пороха. Ослепляющая пыль камня, цемента и кирпича. Удушающий воздух.
Крики. Удушающий воздух.
Боль.
Гамаш крепче вцепился в стол, когда воспоминания нахлынули на него. Понесли. Подбросили, закрутили. Швырнули на дно.
– У вас рука все еще дрожит? – тихо спросила она.
Он взял себя в руки, кивнул:
– Иногда. Когда устаю или в особо напряженных ситуациях. Но уже не так, как прежде.
– А хромота?
– И опять главным образом когда я устаю. Я этого почти не замечаю.
Это же случилось годы назад. В отличие от ран Изабель, которые насчитывали всего несколько месяцев. Он недоумевал. Ему казалось, это произошло сто лет назад и вчера.
– Вы думаете об этом? – спросила она.
– О том, что случилось, когда тебя ранили?
Арман посмотрел на нее. Ее лицо, такое знакомое, – сколько раз он видел его, стоя на коленях перед трупом между ними. Столько раз в кабинете, за столом для совещаний. В стольких наспех созданных оперативных штабах в подвалах и сараях, в хижинах по всему Квебеку. Когда они расследовали убийства. Изабель. Жан Ги. Сам он.
Изабель Лакост пришла к нему молодым агентом, ей тогда не исполнилось и двадцати пяти. Собственный отдел отверг ее за то, что она не проявляла достаточной жестокости, достаточного цинизма, достаточной уступчивости, чтобы знать, где правда, но поступать против нее.
Он тогда служил главой самого престижного в Sûreté du Québec отдела по расследованию убийств и предложил ей работу. К удивлению ее прежних коллег.
И Изабель Лакост выросла из рядовых агентов, в конечном счете приняла отдел от Гамаша, когда он стал главой академии, а потом и всей Квебекской полиции. Как сейчас.
Вроде бы.
Она, конечно, постарела. Быстрее, чем должна бы, могла бы, если бы он не взял ее к себе. Если бы он не сделал ее старшим инспектором. Если бы не случилось последней схватки с наркокартелями. Всего несколько месяцев назад.