– Потом?
– Потом проиграем эту войну.
Он как бы подзапнулся, окорачивая себя, чтобы не сказать какую-то шокирующую подробность.
– И на этом беды не кончатся? – спросил Аспирант.
– За этим воспоследует неудавшаяся, революция, за которой – через десяток лет – и придет тот самый крах.
– Ну отчего это именно так произойдет? – взмоленно вопросил Аспирант.
– По причине, от которой гибнут все цивилизации на свете – от человеческого эгоизма.
Он – обрезной паузой, – видимо, обрубив какие-то подробности, сказал:
– Замечено, что на разломе веков эгоизм выходит из-под контроля человека. И еще зарождается…
В ординаторскую кто-то бесцеремонно ломанулся.
Заявился главный врач.
– Беседуете? – спросил.
– Совершенно верно! – подхватил Оракул. И уточнил: – Только – без слов.
Бармин выслушал Аспиранта более, чем внимательно. Записал в блокнот то, что считал, надо будет запомнить впредь, и сказал:
– Что же, придется приучать себя к дикой жизни.
И поскольку Аспирант до конца не понял о чем речь, пояснил:
– Давай молиться, чтобы это было не так.
А на второй день, придя на свое дежурство, Аспирант был шокирован. Теперь уже в последний раз.
Хотя, глядя со стороны, нельзя было заметить чего-то выходящего из ряда.
Санитар провел его через длинный коридор в самый конец психиатрического отделения, только вместо того, чтобы повернуть налево, поворотил в противоположную сторону.
– Ну вот, – сказал, открывая какую-то дверь, – мы и дома. И втолкнул Аспиранта в комнату без окон.
Это сдуло с его лица улыбку, с которой он постоянно проходил по этому самому коридору.
– Вот и еще одна наивность пошла по рукам.
Это санитар, кажется, сказал другому служителю психушки. А может, и ему.
Поскольку и дураку становится понятно, что грубая реальность вторглась и в его жизнь.
И на память пришел разговор, который состоялся с больничным выпивохой отставным конюхом.
– Мне жалко тебя, – сказал тот.
– Почему же? – поинтересовался Аспирант.
– Фальшивую жизнь ты влачишь.
На эту фразу не обратилось особого внимания. Мало ли что может молоть человек в пьяном виде.
За ним пришла через полчаса полустаруха с полосатой робой через левую руку. Вздохнула и произнесла:
– А не ты это все в «аквариуме» сидел?
Без подсказки Аспирант понял, что она имела в виду комнату со стеклом, которая отделяла Оракула от него в пору, когда они вели, как он теперь понял, пристальное общение.