– Ты сначала уйди оттуда, – сказал ей Филь. – Лучше иди сюда. А то я могу угодить в тебя.
– Там сильно жарко, – возразила Эша, – а здесь я в тени. Давай стреляй!
– Не буду, пока не уйдёшь!
Эша смерила его задумчивым взглядом.
– Филь, – сказала она, – удивительно, что ты считаешь себя в состоянии попасть в меня вместо мишени. Если, конечно, ты именно этого не хочешь. Ты хочешь в меня попасть?
– Нет! – Он оторопел.
– Тогда стреляй. Твой средний результат за утро – четыре целых, пять десятых. Мишень висит в четырёх локтях от меня, чего ты боишься?
Филь проворчал, вскидывая арбалет:
– Чёртова девчонка!
Эша, однако, отличалась отменным слухом.
– Не надо поминать демонов всуе, – проговорила она назидательно. – Ты знаешь, как у нас с этим.
Отдача больно толкнула мальчика в плечо, стрела задрожала в центре мишени. От испуга, что угодит в Эшу, Филь побил собственный рекорд.
– Я примерно на это и рассчитывала! – захлопала Эша в ладоши.
Всё одно тронутая, подумал Филь, растирая плечо и собираясь с силами, перед тем как опять браться за зарядный рычаг.
Раскачав стрелу, Эша вытащила её из плахи, затем пригвоздила свежую мишень прутиком к щели. Филь считал, что это дорогое удовольствие, когда можно обойтись куском мела, но Эша считала иначе. Она заявила, что каждый день изводит уйму бумаги на рисунки и никого пока не разорила.
Солдаты на заднем дворе затянули песню. Филь протянул Эше заряженный арбалет:
– Теперь ты!
Она улыбнулась рассеянно:
– Филь, если ты хочешь устроить соревнование, то соревноваться тебе придётся в одиночку, поскольку я в нём не заинтересована. И вообще на сегодня хватит, я полагаю.
На сей раз ей не удалось вытащить стрелу неповреждённой, и наконечник остался в плахе.
– Придётся идти в кузню, – расстроилась она. – Без клещей не вытащить!
– Вот ещё, – возразил Филь. – Пусть торчит, невелика потеря.
Эша вздохнула:
– Это бумага у нас не стоит ничего, дядюшка Хо привезёт сколько скажешь. А наконечники Прения стоят дорого. Почтовая гильдия выкупает их без остатка, оставляя охране крохи. Так что пошли, Филь, в кузню!
Мальчик пожал плечами и, бросив арбалет на ступенях, двинулся за ней.
– А чего ты рисуешь? – спросил он. – Ты художница, что ли?
Эша охотно ответила:
– Я нервная, родилась мёртвой, меня с трудом оживили. Рисуя мертвецов и разбитую посуду, я успокаиваюсь. Иногда бывает так страшно, так страшно, что буквально рисую под столом!