Может, когда закончится Вспышка и на несколько недель воцарится мир и спокойствие, я откопаю диск и прокручу проклятый боевик с начала до самых титров.
Лучник двинулся вперед, и я наставила на него острие сабли.
– Не приближайся.
Он не послушался.
– Прости, нога подвернулась, – и сделал очередной шаг. – Ух ты, ботинки скользкие, сволочи, не удержался.
– Еще шаг, и он станет последним.
Стрелок качнулся вперед, и я чуть на него не набросилась.
– Ай-яй-яй… – изображая разочарование, покачал он головой. – Я ведь не всерьез.
Джули фыркнула.
Лучник примирительно поднял руку.
– Расслабься, голубка. Видишь, Мышка не дергается. Веришь мне, правда, Мышка?
– Ну уж нет!
– Как обидно! Никто меня не любит…
Разумеется, это просто передышка, дальше он нападет. Глаза его выдали. Так и случилось: чужак ринулся вперед, промахнулся, и «Погибель» ткнулась ему в спину.
– Шевельнешься – вырежу тебе половину печени.
Незнакомец крутанулся, и лезвие отскочило от металла. Под курткой оказалась кольчуга. Вот как, значит? Железная хватка сжала мою руку с саблей, не давая двинуться. Чужак повернулся и практически вонзил свои жесткие пальцы мне под дых. Я уклонилась, уменьшая силу удара, но боль все равно была чудовищной. Схватила его за предплечье и дернула на себя. На какое-то мгновение весь его вес переместился на одну ногу, и я как следует по ней пнула. Стрелок рухнул на землю и утянул меня за собой, не выпустив мою руку с клинком. Я грохнулась рядом и уронила «Погибель», зато сумела выскользнуть и откатиться.
Однако вскоре мы оба уже стояли на ногах.
– Славная сабелька, – заявил незнакомец, ловя лезвием «Погибели» солнечный луч. Тот упал на матовый клинок, отразился от него и утонул в черной кольчуге (теперь ее было хорошо видно под курткой). – Почему без охраны?
– Не нуждаюсь.
– А толк-то от твоего ножичка есть?
Я тронула ногой полоску кожи, которую срезала с его верхней одежды.
– Ты мне скажи.
Чужак отвлекся на проверку кольчуги, а я пнула его, целясь в горло. С рычанием он перехватил мою ногу, опрокинул меня навзничь и водрузил на шею свое колено. Расставил ловушку, а я и попалась. Свет померк – я едва могла дышать.
– Пинаешься как мул, – поморщился стрелок и надавил сильнее.
Воздуха не хватало. Мою правую руку он прижимал к земле, но левая была свободна. Я согнула ее, и из-под кожаных наручей мне в ладонь скользнула холодная серебряная игла.