Сильно заинтересованный, я взглянул на своего собеседника.
– В самом деле похоже на алмаз. Но в таком случае это алмаз неслыханных размеров. Откуда он у вас?
– Говорю же, я сделал его сам, – отвечал он. – Давайте его сюда.
Он поспешно сунул камень в мешочек и застегнулся.
– Я продам вам его за сто фунтов, – вдруг горячо прошептал он.
При этих словах мои подозрения снова ожили. В конце концов, это мог быть просто-напросто кусок корунда, случайно напоминающий по форме алмаз и почти столь же твердый. А если даже это действительно алмаз, то как он попал к этому человеку и почему он отдает камень за сто фунтов?
Мы посмотрели друг другу в глаза. Видно было, что ему очень хочется продать камень, но ведь и честный человек может испытать такое желание. В этот миг я поверил, что он предлагает мне настоящий алмаз. Но я человек небогатый, и сто фунтов пробили бы довольно ощутимую брешь в моем бюджете. К тому же ни один нормальный человек не рискнет купить алмаз при свете газового фонаря, поверив на слово какому-то оборванцу. И все же при виде такого крупного алмаза у меня разыгралось воображение, и мне уже мерещились тысячи фунтов. Но тут я подумал, что такой алмаз, вероятно, упомянут во всех справочниках о драгоценных камнях. И снова в памяти всплыли рассказы о ловких мошенниках и о кафрах-контрабандистах, орудующих в Кейптауне.
Я решил обойти молчанием его предложение.
– Откуда же он все-таки у вас? – спросил я.
– Я его сделал.
Я кое-что слышал о Муассане[2], но, припомнив, что его искусственные алмазы были очень невелики, покачал головой.
– Вы, кажется, немного разбираетесь в такого рода вещах. Я расскажу вам кое-что о себе, и, может быть, тогда мое предложение перестанет казаться вам столь сомнительным. – Он повернулся спиной к реке, сунул руки в карманы и, вздохнув, заметил: – Но я знаю, вы мне все равно не поверите.
– Алмазы, – продолжал он, – могут быть получены путем нагревания чистого углерода до соответствующей температуры при соответствующем давлении. При этом углерод выкристаллизовывается, но не в виде графитовой или угольной пыли, а в виде мелких алмазов.
Теперь он говорил уже не как жалкий бродяга, а гладко и свободно, как интеллигентный человек.
– Это давно уже известно химикам, – продолжал он, – но никому еще не удалось установить, какая температура и какое давление дают наилучшие результаты. Из маленьких мутных алмазов, полученных химиками, нельзя делать бриллианты. И вот я посвятил свою жизнь решению этой проблемы – всю свою жизнь.