7. Глава 4
Я замираю, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Господи…
Воздух сжимается, гудит в ушах. Отец застывает. Глаза его расширяются ещё сильнее, но не от страха. От ярости.
Холодный металл блестит в полутьме.
Палец Хасана лениво скользит по спусковому крючку.
– Ты меня слышал? – его голос становится хриплым, тяжёлым. – Я сказал, заткнись и отвечай по факту.
В голове грохочет паника, пронзающая, липкая, разрастающаяся по венам, словно яд.
Я смотрю на пистолет в руке Хасана, на то, как его пальцы легко ложатся на спусковой крючок, и у меня холодеет всё внутри.
– Хасан, – голос дрожит, но я стараюсь говорить ровно, стараюсь удержать контроль. – Опусти оружие. Прошу тебя…
Он даже не шевелится. Глаза – бездонная пропасть, чёрные, тёмные, вспыхивающие огнём. В нём нет сомнения, нет страха. Только ярость.
Я не узнаю его. Я видела Хасана жестоким, видела его угрожающим, но сейчас… Сейчас он не просто злится. Он – сама ярость, воплощённая в теле. Опасная, непредсказуемая, безжалостная.
Отец тяжело сглатывает. Я вижу, как его плечи напрягаются, как пальцы сжимаются в кулаки, но он не двигается. Он боится. Но не за себя. Он боится за меня.
– Угрозы были? – рычит Хасан.
– Послушай, – медленно начинает отец, его голос низкий, хриплый, напряжённый. – Таких писулек с угрозами мне приходит дохера. Каждый день падают. Это херня. Ничего необычного. Ты серьёзно думаешь, что её могли заказать из-за этого?
– А из-за чего? Из-за её охуеть какой достоверной книги?
– Какой книги?
Отец разворачивается ко мне, не понимая. Я не рассказывала ему, что пишу и выкладываю. Отмахивалась.
Понимала, что когда-то папа узнает. Кто-то ему расскажет и псевдоним не спасёт. Я ведь даю интервью, снимки есть в интернете…
Просто хотела, чтобы мои эмоции побыли только моими ещё немного.
– Не имеет значения, – отрезает Хасан. – Значит, кому-то дорогу перешёл. Чьего-то сына не вытащил?
– Не знаю, – глухо отвечает отец. – Нужно подумать… Этой макулатуры в кабинете валяется… Не уверен.
– Покажешь мне всё, что есть. Сейчас же.
Я не успеваю даже что-то сказать, как Хасан резко дёргает отца за ворот рубашки, утаскивая его в сторону кабинета.
Я делаю шаг вперёд, но Хасан оборачивается и ловит меня взглядом, ледяным, жёстким.
– Ты. Ждёшь. Здесь.
Я замираю, сжимаю зубы, но не двигаюсь. Пальцы дрожат. Мне кажется, что земля уходит из-под ног, что всё разрушается.