Хор
АНТИСТРОФА 2
Мы не из камня
строим – куда прочней
плоть человечья,
дело имеем с ней.
Наш до скончанья
века и дольше – на! –
страх оставляя,
чашу испей до дна.
Дело свободы,
ставши твоей судьбой,
преображает
всю твою жизнь собой.
Произнесение текста сопровождается разного рода аффектацией и даже плясками, производимыми участниками в той мере, в какой они правильно понимают масонскую или около того символику.
СЦЕНА 2
Небольшой кабинет, производящий впечатление несколько безвкусной, старорежимной основательности. На стене висит исполненный в классической манере масляной живописи портрет некоего пожилого господина в дорогом коричневом костюме и с важным выражением породистого, брыластого лица. Это – основатель нашего тайного Общества Петр Луцкий. В кабинете трое: уже знакомый нам Гурин, который в непривычной обстановке нисколько не потерял в своей развязности, и два пожилых человека – Семенов и Шаповалов.
Семенов
Для расширенья нашего влиянья
необходима прочная основа:
не болтовня, но акции, счета,
недвижимость, ликвидные активы –
все это инструменты, без которых
не делают политику.
Гурин
Но Луцкий…
Шаповалов
Покойный Луцкий был идеалист,
такие на этапе становленья
необходимы для любого дела,
куда не лезут с трезвой головой.
Священное безумье привлекает
сторонников и делает свежей
замшелые, потрепанные догмы.
Но все это неясное томленье
должно перебродить и отстояться;
им размягченные, должны ороговеть
душа и мысль.
Семенов
Всему свой срок – колеблемое время
разбрасывает камни, собирает –
и горе тем, кто, сроки перепутав,
поспорит с ним, его чередованье
своей судьбой решит переиначить.
Ход времени сомнет, убьет, раздавит,
и мокренько останется. Сменились
и наши времена, да только Луцкий
не смог понять, и это тяготило
и без того больного старика,
но он упрям был, злобен, не смирился.
Шаповалов (оглядываясь по сторонам)
Я говорил с ним за три дня до смерти.
Не знаю, почему он конфидентом
избрал меня. Наверно, август месяц
всех разогнал по рубежам морским,
а я в Москве тем летом оставался.
Он позвонил мне, приказал явиться,
я поспешил и через два часа
был у него, кляня свою поспешность.
Он знал, что умирает, и спешил
последние отдать распоряженья,
наследника назначить.
Гурин
Что за бред…
Семенов
Он Панина назвал, мы согласились.
Шаповалов усмехается.
Три года после смерти Старика