То, что случилось с Розанной, должно стать примером. Заманчиво думать о непокорных женщинах как о радикалках, нарушающих общественные нормы и посягающих на устои – и, хотя они действительно делают восстание мыслимым и приемлемым, их действия также могут служить лишь укреплению господствующих норм. Возьмем хотя бы участницу женского кантри-трио Dixie Chicks Натали Мэнс, которая стала прямолинейным оратором феминистского, либерального, прогрессивного крыла в стране в середине нулевых годов. Расширяя границы жанра, Dixie Chicks покоряли сердца определенных поклонников, но также открещивались от самого корня своей звездности. Сегодня статьи о таких слегка «грешных», «шальных» звездах кантри, как Кейси Масгрейвс, превращают историю с Dixie Chicks в нечто вроде предупреждающего знака. Dixie Chicks, может быть, и пересекли черту, но не уничтожили ее; вместо этого черта стала лишь более явной.
Знакомая история для непокорной женщины. То же случилось и с Мэй Уэст, остроумной актрисой и автором комедий, секс-символом тридцатых годов, чей образ стал символом раскрепощения американского кинематографа: ее пышная фигура породила движение против безжалостных диет, вот только хитрый юмор Мэй в пьесах и сценариях подвергали жесткой цензуре в угоду банальности и шаблонности в течение десятилетия. Подобное случилось с Джейн Фондой из-за ее поездки в Северный Вьетнам в 1972 году, это подстерегало Розанну в девяностые, поразило Рози О’Доннелл после отмены ее ток-шоу в начале двухтысячных; это уже начало происходить и со многими женщинами, о которых я пишу в этой книге: искра непокорности может вызвать огненную бурю, но также и выжечь саму землю, по которой ступают непокорные женщины.
Розанна, Джейн Фонда и Мэй Уэст создавали противоречивые образы, вызывающие споры и разногласия, но все это отнюдь не сводилось к образованию двух враждующих лагерей: эти женщины могли заставить людей одновременно и любить, и ненавидеть себя – чувство, которое должно быть знакомо многим поклонникам знаменитостей из этой книги. В мире существует много чего, что привлекает нас и взывает к нашему любопытству, но социальные нормы по каким-то причинам заставляют нас это отвергать – вещи и явления, которые выходят за негласные и часто жесткие границы хорошего вкуса. У исследователей есть термин для таких вещей, людей и идей, которые вызывают у нас одновременно чувство притяжения и отторжения: