Вернув ошалевшую Эшу на землю, Торден дёрнул капюшон и долго смотрел на обрезанные волосы и пиратский каф. Затем нежно взял косичку у левого уха – единственное, что осталось от Эши, которую он знал. Это и фиолетовые глаза со зрачками-крестиками. Только в них уже не светился былой задор…
– Ты бы не пришла без крайней необходимости, верно?
– Верно. Пойдём, покажу, – Эша улыбнулась.
За всю дорогу до сарая Эша больше не произнесла и слова. Торден тоже. Он не знал, с чего начать, хотя спросить хотелось о многом. Где её носило все эти годы, правдивы ли байки, что он слышал в трактирах, и не она ли – та самая Пепельная Птичка Ворона. Да, Гаар дери, наконец, почему она состригла свои чудесные волосы! О многом хотелось спросить, но ответы страшили двухметрового гиганта сильнее лютого шторма.
Пройдя постоялый двор, Эша остановилась у большого сарая с массивными дверями.
– Вот мы и пришли, – сказала она, пропуская Тордена вперёд.
– О-о-о, это что-то новое. Ты заманила меня на сеновал с какой-то конкретной целью?..
Шутка вышла натянутой, да и закончить её Торден не успел. В глубине сарая зажёгся фонарь. Бист присмотрелся и понял, что это глаз – жёлтый, с вертикальным зрачком. Затем из тьмы сарая выглянула большая звериная клювоморда и, издав рык, обнажила клыки.
Инстинктивно Торден активировал механическую энергоруку, рык усилился.
– Потише, мальчики.
Эша встала между бистом и зверем.
– Сварг, это Торден. Торден, это Сварг. И нам нужна твоя помощь, капитан. Надеюсь, остатки хмеля выветрились из твоей головы.
Запалив фитиль фонаря, Эша вкратце рассказала свой план. Торден пригладил бороду и дал согласие. Они условились встретиться через кварту года.
– Выпьем за встречу? – предложил бист.
– Только не в том клоповнике, где я тебя нашла.
Торден насупился:
– У старика Марти отличная брага, и девочки тоже ничего.
После того, как Эша залпом осушила кружку разбавленного вина, Торден выкатил глаза и прочитал лекцию о вредном влиянии алкоголя на молодой организм.
– Ты же сам предложил? – удивилась Эша, подзывая подавальщика, чтобы повторить.
– Вообще-то я имел в виду себя, – нахмурился бист. – Всё время забываю, что ты уже не ребёнок.
– Почти пять оборотов минуло, – передёрнула плечами элвинг, посмотрела в кружку, и придвинулась ближе, заговорив шёпотом: