Этот ужас закончится.
Если он умеет заканчиваться.
– Черт! – громко ругается Ди, запуская руку в белую копну волос. – Василиса блин.
А Влад… молча направляется в мою сторону.
Я тихо ругаюсь и быстро проскальзываю за чью-то машину, сажусь, облокачиваясь о колесо.
Становится почему-то страшно.
Если меня найдут – другого шанса сбежать может и не быть.
Я выжидаю момент, и, когда Смазливое личико отворачивается, со всей возможной скоростью бегу в магазин.
***
– Вам помочь, мэм? – серые глаза кассирши смотрят на меня.
Я упираюсь о стойку и произношу, все ещё волнуясь:
– Меня похитили. Пожалуйста, позвоните в полицию, они здесь.
Женщина сначала не верит, щурясь, смотрит на меня, а потом вдруг прикрывает рот рукой и кивает.
– Это те… о, Боже! Милая, подожди, сейчас я…
Она быстро хватается за телефон, но суровый голос ее останавливает:
– Не стоит.
Я судорожно вздыхаю и тут же перелезаю через стойку.
Женщину это не останавливает, и она ловко набирает номер.
– Ал?!..
Кассирша не заканчивает.
Закашлявшись. в ужасе распахнув глаза, она валится на землю. Из ее груди торчит кинжал.
Я тихо вскрикиваю, прикрыв рот руками.
Отступаю. Молча смотрю на Владимира, хватая ртом воздух.
Я перестаю бояться, страх уходит, и ненависть заполняет меня до краев.
Нельзя ненавидеть и бояться одновременно. Те, кто говорят обратное, недостаточно ненавидят.
Он убил ее. Он убил человека.
– Придурок, дебил, убийца! – самое скромное из того, что я кричу, швыряя в стража все, что попадётся под руку.
Когда ему в грудь прилетает касса, он не выдерживает и в два шага пересекает расстояние между нами.
Владимир прижимает меня к стене, и как я не пытаюсь его ударить, выходит только глупо дрыгать конечностями.
– Придурок! Ненавижу тебя и всех ваших! Ненавижу!
Он не реагирует, будто бы давая мне выговориться.
– Ненавижу-у! – не помню, в какой именно момент моя ненависть превращается в истерику, не помню, когда по щекам хлынули горячие, обжигающие слезы.
– Это урок. Все попытки сбежать стоят жизней невинных людей, и цена с каждым разом возрастает. Ты поняла?
Я всхлипываю, не оставляя попыток его ударить.
Перед глазами все ещё стоит застывшее в ужасе лицо женщины.
Возможно, у неё была семья, дети… возможно, ее ждали, а сейчас…
– Ты убил ее! Убил! – мой голос срывается, и я чувствую пустоту.
Нет.
Я вдруг просто отключаюсь, обмякая в его руках и сдаваясь.