Тик – Так - страница 7

Шрифт
Интервал
Там были с датами листочки —
Какой-то древний календарь.
– Оплата по доставке? Трогай. —
Водителю я говорю.
Меня он смерил взглядом строгим
– Оплата – по календарю.
А за окном то дождь, то ветер,
То солнце, то опять весна.
И небосвод и чист, и светел,
А вон, дорожный, новый знак.
Шуршит под шинами дорога
Вон там ухаб, а вот объезд,
Моря, пустыни, холм отлогий….
Не видел раньше этих мест.
А вот смогу ли расплатиться
По счетчику календаря?
Граница, вон опять граница.
Барханы, слякоть декабря…
Меня с оплатой не торопят,
Но новый день и новый лист.
И хоть пока шуршит дорога,
Всё строже времени таксист.

«Согрей меня ты, не от холода…»

Согрей меня ты, не от холода,
Согрей меня от одиночества.
Текут тела по венам города.
Ждут исполнения пророчества.
Когда могильною плитою
На вечный холод обрекут….
Прижмись ко мне плотней собою.
Люби меня, пока я тут.
Сольем тела хоть ненадолго,
Утратив поцелуев счет.
Мы друг без друга мерзнем только,
Поверь, намерзнемся еще.
А вот сейчас, пока мы рядом,
Забудем о конце пути.
Такая трепетная радость,
Друг друга, все-таки, найти.
А время пожирает молодость
И с каждым годом все быстрей.
Согрей меня ты не от холода,
От одиночества, согрей.

Когда я умру

Посвящается исчезнувшему дому в городе Днепропетровске – Екатеринославе, на углу улиц Свердлова (Романовская/Скаковая) и Чечерина (Надеждинская/Короткая) – и другу детства —

Корицкому Валентину Александровичу.

Земля ему пухом и вечная память!

Амен!

Когда я умру,
мне приснится то место, где вырос,
Подвал из двух комнат
И маленький двор на углу.
Но нет, не оттуда
Уйдет моё тело, навынос.
И там не заплачут,
Не всхлипнут,
Когда я умру.
А там, в позабытом,
Там, в непрекращаемом детстве,
Там, рядом с колонкой,
Где вечно сочится вода,
Предложит мириться драчун,
Что живёт по соседству,
А я ухмыляясь скажу:
– Никогда! Никогда!
Он станет врачом.
А курили мы с ним, за сараем.
Потом, умирая, он будет письмо моё ждать.
Когда я умру, мы наверно еще поиграем
В игру,
В ту, что в детстве,
До драки играли всегда.
А я далеко,
Не копейки считаю, а центы.
А дом тот, бульдозер разрушил,
Уже не спасти.
И кто-то использовал, угол двух улиц,
Под церковь
А я, умирая,
Шептать буду, дому:
«Прости»!
Когда я умру,
То не знаю, где буду схоронен
А разница лишь,
Для, могилу копающих, рук.
И всё чем я жил,
Что я видел,
И что не запомнил,
Уже и не важно, не нужно, —
Следующая страница