– Что еще за ритуал? Ты ничего не говорил.
– Константин и Айла, желают обратить нас в людей, -как на духу, выдал первородный. – Но, что в таком случае станет со всеми обращенными нами? У тебя есть желание выяснять это? Лично у меня – нет.
– Как убить его?
Уголок губ Волеслава чуть дрогнул. – Идем со мной.
– Куда?
– Сам увидишь, – первородный поманил его за собой наверх. Он решил, что следует показать Джозефу, что закрыто на чердаке.
Волеслав посчитал, что если приоткрыть перед ним завесу то, Джозеф уж точно пойдет на все, чтоб не дать этому свершится.
Как только они вошли в эту комнату, Джозеф так и ахнул. – Как? Как такое возможно? Ей ведь вырвали сердце! Не понимаю…
– Вот и я не понимаю, – поджал губы Волеслав. – Похоже, что на месте вырванного – выросло новое.
– Это нереально.
– А что собственно, есть реальность? – Волеслав медленно обошел его. – Думаю, это все ее духи… Или демоны. Сам выбирай.
– И что теперь? – Взглянул на него Джозеф.
– Если она сможет вырваться, то вместе с Константином – свершит задуманное. Младенец – это реинкарнация Хайдена…
Джозеф изменился в лице. А он-то думал: что в нем такого знакомого? И Почему Волеслав решил дать ему это имя? А ответ, вот в чем.
– Если быть точнее, – поправился первородный. – То и Хайден, и этот ребенок… и Дарья – они реинкарнации первых носителей этих лиц. Их звали Анна и Елисей. Брат и сестра разрушившие нашу семью. Елисей, опорочил и отверг Роксалану. А из-за того, что сделала Анна – в итоге, мы стали теми, кто есть сейчас. – Волеслав сцепил пальцы в замок, держа руки за спиной. – Безусловно и я, и Константин, в то время ослепшие от любви к девушке… Мы возненавидели друг друга, пытаясь заполучить ее внимание. Но в итоге, она отвергла обоих. – Он задумался. Вновь погрузившись в воспоминания.
«Громкий плач Роксаланы. Нет, она не просто плакала, она истошно кричала.
Отец тащил ее за руку, волоча по земле.
Я быстро бросился к ним, но он предостерег меня. – Не смей, парень! Не смей к ней подходить! – Отец швырнул Роксалану к порогу дома. – Она заслужила это!
Я увидел, что ее платье на спине порвано и были видны свежие шрамы оставленные отцовским хлыстом. Из которых еще сочилась кровь.
– Я люблю его, отец! – Рыдала она.
– Любишь? – Прогремел он, в ответ. – Думаешь, он возьмет тебя в жены? Он, обесчестил тебя и все!