– Там в России остались документы, по которым он может меня найти, это было написано.
– В сумке твоей закопанной?
– Угу.
– Я смогу найти эту сумку?
Пожимаю плечами, я теперь и сама не сразу её найду, ту сумку.
– Может, нам весной слетать туда?
– Надо с папой посоветоваться.
Влад только рукой махнул:
– Твой папа, похоже, не слишком озабочен тем, чтобы вы встретились, как я понял, он вообще от него не в восторге. Ты уверенна, что он его ищет?
Я хочу сказать «да!», но что-то заставляет задуматься. Я хорошо знаю папин уровень влияния, знаю, на что способны его связи, его деньги, в конце концов.
– В общем, смотри, завтра едем ко мне, если до весны Игнат не найдется, то в апреле полетим вместе в Россию, найдем твою сумку, активируем всё, что там есть, ну и надеюсь, получим результат.
Мне становится немного смешно:
– Думаешь, за зиму там не испортится все?
– Ну сим-карту, может, и заблокируют, а документы-то нет. Будем по этим документам путевки покупать, в больницу ходить, услуги заказывать, где только можно.
– А почему весной? Почему не завтра?
– Дадим шанс папе твоему его отыскать, и отпуск у меня в апреле.
– А мне рожать в апреле.
– Вот и родишь на родине, все сходится.
Его план не имеет никакой твердой основы, но он имеет определенность – апрель. Меня это вполне устраивает.
Тем же вечером Влад говорит родителям, что забирает меня к себе, они не против, даже рады, потому что считают, что мне с ними, стариками, скучно. Влад ночует у нас, вечером помогает с вещами, утром мы уезжаем вместе, он заносит мои сумки в свою квартиру, оставляет ключи и уезжает на работу.
Влад живет в маленькой квартире: две комнаты и кухня, очень скромный ремонт, скромная мебель, тут все слишком скромно. Даже посуда. Даже шторы, техника, вид из окна, ковер на полу. Всё скромно, но в этой скромности я обретаю покой.
Мы живем как молодая семья, только что спим в разных постелях, вернее, диванах. Утром я провожаю его на работу, открываю сайт с рецептами и начинаю готовить. К моему удивлению, каждое блюдо получается вкусным. Обедает он чаще прямо на работе, но я использую все свое обаяние, прохожу мимо охраны его офиса и обед провожу с ним. Потом я смотрю фильмы, или читаю, или гуляю. Зима в Варшаве довольно мягкая – плюс шесть или плюс два, туманы. Снега практически не бывает. Туман кажется мне чем-то романтически загадочным, люди в нем теряются, размываются, иногда мне кажется, что вот-вот из тумана мне навстречу шагнет Игнат, но это, конечно, только фантазия. Зато в декабре мне начинает мерещиться лицо Саныча, который пытал меня в августе, это происходит так неожиданно, что я чувствую приступы тошноты и паники, от которой нечем дышать. Влад говорит, что это гормональные сдвиги, я не спорю. Вечера мы проводим вместе, часто посещаем его друзей, или друзья бывают у нас, играем в настольные игры, ребята курят травку, я угощаю их домашними канапешками.