– Клятва достойная рыцаря самой Рины, – взяла слово Батисия, перед которой опустился на колено Марк в знак глубочайшего уважения перед мудростью и сердечной добротой этой мышки.
– Однажды придет час, когда ты вспомнишь свою Клятву, коря себя, что дал ее так поспешно и необдуманно… Но ты помнить должен одно: любовь, верность, доброта – спасут тебя всегда. Следуй им, и ты никогда и нигде не пропадешь, – подала она ему свою ручку, дабы скрепить эту клятву.
– Спасибо Батисия, – поцеловал он ее, и прислонил ладонь к щеке. – Что веришь в меня.
– Нет Марк. Это тебе спасибо! Я все свое детство провела в душном «Городе Каналов», где и ступить без разрешения не дозволялось. Порой мне так надоедало играть роль вечной зазнобы, мнившей себя выше остальных мышей, что я готова была расплакаться и бросить все… И лишь в обществе вас с Афином, я смогла почувствовать себя настоящей… В компании таких друзей, как вы, а также Овия, Рины, Алтии, Приски и Орсина мне не нужно было притворяться кем-то другим. Спасибо вам…
– Батисия… Кто же ты? – поднял на нее испытывающий взгляд мышонок.
– Скажем так, Афин почти угадал, назвав меня дочкой барона, – печально улыбнулась мышка. – Но не будем о грустном…
– Прости…
– Не извиняйся, Марк… – смахнула она «тучку», что набежала на ее прекрасное личико, и вновь взяла себя в руки. – Не разочаруй меня мой Рыцарь Рины, встань и неси свою клятву по жизни! Приложи все возможные усилия, дабы привнести даже в самые мрачные и темные уголки и сердца Эйринии, Теплоту и Свет Надежды, чей огонь да не угаснет в сердцах всех, кто окружает тебя…
– З-е-е-е-е-м-л-я-я, – крайне замучено и истошно проскрипел Афин, сидя в корзине наверху мачты.
В наказание за «все про все», туда его усадил лично капитан Арад. Правильно решив, что лучшим наказанием для того, кто и минуты не может усидеть на месте – «томиться» в смотровой корзине весь день, будет лучшим приговором.
– Что?! Говори громче, тебя отсюда не очень слышно, – раздался снизу голос судового повара Кнура – крыса альбиноса, белого окраса, с красным и серым глазами.
Не скрывая улыбки, он посмотрел на капитана, который был как некогда непреклонен в вынесении приговора.
– П-и-и-ть, – прохрипел Афин.
За весь день мышонок и каплей воды не был награжден, отчего его губы спеклись, а сам он еле держался, чтобы не потерять сознание от солнечного удара, что вот-вот должен был его настигнуть.