Он искоса взглянул на идущую рядом, почти бок о бок, Риту, и увидел на губах её какую-то, совершенно изменившую её лицо, улыбку. Она придала её лицу мягкость и мечтательность, и, одновременно, отстранённость от всего земного. Это была улыбка мадоны!
И ему так захотелость поцеловать её.., что он кое-как смог сдержать свой порыв, и лишь только вздохнул.
Рита, наверное, услышала его вздох, потому что с любопытством посмотрев на него, и с беспокойством в голосе, спросила:
– Стас, ты чего вздыхаешь?
Он, боясь, что Рита догадается о его мыслях, и не дай бог, о его желании, лишь буркнул в ответ:
– Да просто так. Лёгкие прочищал.
Но, как видно, она уже забыла о своём волросе, потому что заговорила совсем о другом:
– Стас, после окончания веенней сессии мы собирались поехать в Катон-Карагайский район, ты не забыл?
– Я-то не забыл, нноо..,
– Что «но»?! – резко спросила Рита, и даже остановилась. Ты, что, передумал?
– Нет. Ноо…
– Опять «но»! Ты можешь ответить вразумительно, что ещё за причина кроется в твоей неуверенности?
Стас конечно мог ответить на её вопрос. Но как ей сказать, что она не готова, физически не готова к такому путешествию.
Что за время болезни она потеряла «форму».
Что он окончательно убедился в этом сегодня.
Она это тоже поняла, когда не смогла преодолеть тренировочную стенку…
Как, не травмируя её душу, объяснить ей это?
Он стоял рядом с любимой, и никак не мог решиться.
А она, смотря прямо ему в глаза, ждала.
Они стояли посредине тротуара, и пешеходы вынуждены были, как два потока одной реки разделённой островом, обтекать их.
И Стас, словно ныряя в омут головой, бухнул:
– Рита, мы не сможем в этом году подняться на «Белуху». Ты не готова физически, и это ты сама прекрасно понимаешь. Сегодняшняя твоя попытка преодолеть стену показала это.
Я, лично, гроша ломанного не поставлю на твою возможность успеть подготовиться. Ты очень ослабла.
– Посмотрим!
В её голосе Стас уловил лёгкую обиду, и, одновременно, какой-то вызов ему самому и его словам.
Она, по-видимому, очень обиделась на меня, подумал он, сожалея, что так прямо высказался. Надо было как-то более осторожно, сказать ей об этом, а лучше всего совсем не напоминать ей о непригодности к таким нагрузкам. Вот через месяц-полтора…
Господиии, ну и дурак же я, казнился Стас, идя рядом с вдруг замкнувшейся Ритой. Какой же я дурак, повторил он ещё раз.