Раз ступенька. Два ступенька. Три…
Неожиданно он потерял равновесие. Подобно цирковому жонглёру, Степан размахивал руками, чтобы зацепиться за что – нибудь, но всё было напрасно.
Неужели это конец?!
Успел подумать он, до того момента как упал на бетонный пол подвала. Сознание его померкло.
6
Господи, как болит голова, – это была первая мысль, которая зародилась в его мозгу, когда он пришёл в себя.
Сколько времени я здесь провалялся? Два или три часа, а может час? Сколько?
В голове звенело и стучало.
Может у меня сотрясение? Надо выбираться отсюда.
Каково же было его удивление, когда он понял, что не может пошевелить ни рукой ни ногой.
Господи! Что это! Неужели меня парализовало! Неужели…
Он хотел закричать, но вместо крика из горла вырвался хрип.
Господи! Господи!
Всё это дерьмо происходит не с ним! Не с ним! Умершая жена, которая волочит по подвалу своё изъеденное червями тело, дикие крысы, которые прячутся в темноте и ждут сигнала к атаке, красная упаковка яда, тусклая лампочка, бетонный пол, ступеньки, затхлый воздух… ЭТО ВСЁ ПРОИСХОДИТ НЕ С НИМ!!!
На мгновение ему показалось, что потолок, в который он смотрел, медленно опускается вниз, стены (да и вообще весь подвал) хотят раздавить его. Стереть в порошок.
Спокойно! Спокойно! Всё нормально! Кто – нибудь придёт и найдёт меня.
Когда придёт Стёпа? Когда?
Через час! Через тридцать минут! Кто – нибудь придёт!
А если нет? Если никто не придёт!
Придут! Придут!
Но они не успеют Стёпа!
Не успеют до чего?
Вдруг он услышал слабый шорох. Шорох почти у самого уха.
Что за дерьмо?
Превозмогая боль, которая как сгусток электрического тока возникла в его шее, он медленно повернул голову.
Господи, только не это!!!
На расстоянии двадцати сантиметров от его лица, на бетонном полу была большая крыса.
Её маленькие глазки, которые в тусклом свете лампы были похожи на бусинки чёрного цвета, в упор смотрели на него. Они изучали. Искали место, где можно откусить кусок по – больше, по – жирнее. И нашли его…
Он увидел, как она приближается к нему. Медленной, неторопливой, ленивой походкой.
Собрав последние силы, Степан повернул голову на другую сторону. Шея разрывалась от боли. Словно вместо связок и сухожилий у него под кожей были старые, ржавые металлические прутья, которые при каждом движении скрипят и трутся друг о друга.