Он не успевает договорить: звонит телефон, и он отвечает на звонок, а я слышу звуки шагов и как можно быстрее стараюсь скрыться.
Я, словно в тумане, бреду по коридору. Мне что-то рассказали, но я забыла об этом. Почему? От чего именно убережет меня незнание? Что именно папа имел в виду, когда сказал, что это к лучшему? Марсель! Быть может, он что-то знает…
Я быстрыми шагами поднимаюсь к нему. В комнате моего брата всегда чисто, на столе аккуратно сложены учебники, а его самого нет. Я нахожу его на кухне, он что-то печатает в телефоне. Я подхожу к нему со спины.
– Марсель, можно тебя на секунду? – решаюсь я привлечь его внимание.
Он так резко подскакивает на месте, что мне становится не по себе.
– Извини, не хотела пугать.
– И не напугала, – говорит он, пряча телефон в карман.
Марсель подходит ко мне и заглядывает в глаза, будто пытается понять, прочитала ли я его переписку.
– Все хорошо, я ничего не видела.
– А я ничего не скрываю, – запинается он и спрашивает: – Что-то случилось?
– Давай поднимемся в твою комнату, у меня есть несколько вопросов.
Марсель напрягается, но не отказывается. Мы молча идем в сторону лестницы, и я ловлю на себе взгляды наших горничных.
– Я очень рада, что Вам лучше, – шепчет Мари, отвечающая за домашний персонал, пожилая, но очень шустрая и живая женщина.
Я ничего не отвечаю, лишь одариваю ее улыбкой.
Марсель входит в комнату, и я закрываю за нами дверь.
– Интересно, почему она решила, что мне лучше… – бормочу я себе под нос.
– Потому что ты наконец выглядишь прежней. Но это все неважно. Что у тебя за вопросы?
Он начинает наматывать круги по комнате.
– Ты что, нервничаешь?
– Конечно, нет ничего хуже, чем вопросы.
– Ладно, расслабься, это дело тебя не касается, я услышала родительский разговор… Если вкратце: папа говорил маме, что они мне что-то рассказали, но я снова забыла. А затем что мое незнание, возможно, к лучшему, так как убережет меня. Вопрос номер один: как можно забыть то, что тебе рассказали? Вопрос номер два: от чего именно меня оберегают?
Марсель останавливается.
– Ты помнишь свои сны? – неожиданно спрашивает он.
Я хмурюсь:
– К чему вопрос?
– Каждую ночь ты бормочешь, а порой и вовсе кричишь два имени. Ты знаешь какие?
Я ошарашена его заявлением.
– Нет, но как можно кричать и не помнить об этом? Я точно кричу?