– Я так и знала, что мы поторопились. Зря я послушала Джен. Тебе еще рано водить.
«А тебе еще рано жить в заточении», – хотела сказать я. Мама была очень молода. На вид она годилась Джен в дочери.
– Мама, посмотри на меня. Все хорошо. Я ничего не сломала. У меня ничего не болит. Видишь? – Надо было уходить, пока она не начала подробно меня расспрашивать. – Мне просто надо в душ, – сказала я. – И поспать.
Я отдала ей документы из больницы, над которыми она, конечно же, просидит целый час, изучая выписку, читая в интернете про травмы головы, чтобы выпустить свой страх. Но сначала она не обратила на них внимания. Она пристально разглядывала меня, как бы разбирая на кусочки, а рукой опять стала тереть шрамы от ожогов у себя на плече. Я взяла ее за руку, чтобы остановить.
Свое похищение она совсем забыла – после побега в памяти остался только страх. Когда ей было семнадцать, ее похитили прямо из дома, в пригороде Атланты штата Джорджия, и больше года продержали неизвестно где, пока она оттуда не сбежала, ничего не запомнив о своем заключении. Целый год. Исчез.
Иногда я замечала, как странно она на меня смотрит, будто пытается разглядеть что-то. Разобрать меня на кусочки, понять, из чего я сделана. Никто ничего не знал о ее похитителе. Ну, почти. Кое-что нам было известно. Мы знали, что он, скорее всего, белый, у него карие глаза и рост выше среднего. Такой вывод можно было сделать, так как у мамы были голубые глаза, а у меня нет. И потому что я была бледнее ее, хотя много времени проводила на солнце на заднем дворе. И я уже была выше нее. Возможно, у него тоже были веснушки. Так что кое-что мы знали.
Наполовину я была ею, а если ее убрать, что останется?
– Не надо меня успокаивать, – сказала мама. Она закрыла рот рукой, тряхнула головой, притягивала меня к себе. – Не знаю, что бы я делала, – сказала она, долго-долго меня обнимая. – Машина упала. Там могла быть…
– Все обошлось, – сказала я и почувствовала ком в груди.
У себя в комнате в конце коридора напротив я постаралась успокоиться в своих четырех стенах в чистой постели. За окном виднелись горы, которые раньше защищали нас. Машина упала, мама была права, – она лежала в пропасти. Она упала в пропасть, и я могла бы быть там же, если бы Райан меня не вытащил.
Я стащила с себя одежду, встала под душ, прислонилась к стене и заплакала. Вспомнила умиротворение той пустоты. Тишину ума без мыслей, на отдыхе. Чужие слова, которым веришь, пока к тебе не вернется сознание. Пока мозг не начнет работать с двойной силой и не запустит этот порочный круг. Я покорилась своим страхам, потому что они были мне такими родными. Они вылезли наружу и стали ползать по моей коже, и мне ничего не оставалось, кроме как сдаться им и замереть. И вот теперь я думала только о падении и буду думать о нем всю ночь.