– Не хочешь выступать? – задумчиво переспросил Учитель, слегка нахмурив свои резко надломленные чёрные брови (Бану, описывая их подруге, сказала: «Так гримируют в театре актёров, которые играют злых колдунов»).
– Н-нет, у меня времени нет э… Работаю, не успеваю.
– Тимур, это же не всё время занимает, подготовка к чемпионату. Приходи по выходным и в любое другое время.
– Нет, я правда не могу.
– Уверен?
– Да э…
– Ну ладно, – холодно сказал Учитель, и больше они к этому вопросу не возвращались.
А через три дня, добираясь утром до работы на автобусе, следовавшем четырнадцатым маршрутом, Тимур потерял ноги. День не задался с самого пробуждения. Сначала Тимур проспал, а потом перекрыли дороги. Через сорок минут, когда дороги освободились, явился четырнадцатый автобус, за рулём которого сидел злобный и даже как будто обкуренный водитель. Едва не снеся остановку, он тормознул, и железное чрево автобуса исторгло из себя массу взмыленных раздражённых людей. Какая-то дородная женщина, вылезая, продолжала скандалить с шофёром. Тимур едва успел заскочить внутрь, когда автобус сорвался с места, дребезжа распахнутыми дверями. Тимур висел на подножке, наполовину высунувшись на улицу, обдуваемый встречным ветром. Водитель, не переставая бормотать под нос какие-то проклятья, то резко тормозил, то так же внезапно срывался с места, отчего несчастные пассажиры подпрыгивали, словно шарики в погремушке. Автобус приближался к железной дороге, по которой неторопливо, но неумолимо шествовал товарный поезд.
Водитель заметил его и, решив проскочить, хотя до поезда оставалась пара метров, со всей дури поддал газу и в этот же миг понял, что не рассчитал. Они с машинистом поезда встретились почти нос к носу, обалдело посмотрев друг другу в глаза, а потом автобус судорожно рванулся в сторону, освобождая рельсы, накренился и рухнул набок, как большое подстреленное животное. Тимур вылетел вон и кубарем понёсся под колёса поезда. Он успел остановить набиравшее силу качение, только когда обе его ноги аккуратно легли на рельсы. Остальное поглотила тьма, и эта тьма следовала за ним до сих пор, окружая его аккуратным яйцеобразным коконом, где бы он ни находился. Даже под светом летнего солнца вокруг Тимура всегда было темнее, чем везде.
Но Бану, вихрем пролетевшая сквозь холодное облако тьмы, даже не заметила этого. Веретено считает её талантливой и приглашает позаниматься в дополнительной группе, ну надо же! Он пообещал разучить с ней разные элементы акробатики и вообще сделать лучшей танцовщицей школы. Ей это очень польстило, хотя реакция Веретена на её появление была ожидаемой и предсказуемой, ведь она-то, Бану, не с улицы на танцы пришла!