Но единственный свет, который он увидел, был красный сигнал светофора, говорящий о том, что, пожалуй, не стоит так уж торопиться. Минутку-другую можно и постоять, подумать, оценить ситуацию. Покрутить головой, посмотреть, с кем свела тебя судьба на эти краткие мгновения.
Владимир стоял, думал, вертел головой и изо всех сил заставлял себя не оборачиваться через правое плечо. Он очень надеялся, что Лабиринту хватит такта постоять на светофоре вместе с ним. Еще полминуты потерпеть, поскучать, потоптаться на месте. Еще десять секунд. Пять. Пора!
Загорелся зеленый, и Владимир тут же рванулся с места, с удовлетворением заметив, что Лабиринт замешкался, замечтался и безнадежно отстал уже на старте.
– Счастливо, – с сумрачным весельем прошептал Владимир и ускорил и без того суетливый шаг.
Лабиринт нагнал его через пять минут, но в это время Владимир уже нырнул в пропасть метрополитена и намертво смешался с толпой. Перепрыгивая через ступеньки, он сбежал по эскалатору и успел ворваться в последнюю дверь последнего вагона. Поезд тронулся, а Лабиринт остался. Владимир злорадно помахал ему рукой. Владимир забыл, что Лабиринт знает, где он живет.
Они встретились возле самого дома, под красными кленами, у старой, поломанной скамейки. Владимир сделал вид, что сдался, а потом бросился прочь в серый узкий переулок. Продрался сквозь тесно стоящий строй машин, пронесся по детской площадке, забежал за угол соседнего дома и только потом осторожно оглянулся. Лабиринта нигде не было.
– Все нормально, – тихо сказал Владимир и дежурным усилием воли заставил отступить скалящую зубы панику. – Все нормально.
Затравленно оглядываясь, он по стенке пробрался в свой подъезд, не дожидаясь лифта, взбежал на седьмой этаж, вошел в квартиру и резко захлопнул дверь. Разделся и пошел на кухню готовить нехитрый ужин.
– Все нормально, – снова повторил он, бросая в кипящую кастрюлю желтые, симпатичные макароны.
Макароны массово гибли в бурлящей воде, в то время как Владимир безучастно взирал на их мучения. Владимир очень не хотел оборачиваться. Он знал, что, несмотря на запутанный след и крепко закрытую дверь, Лабиринт найдет способ пробраться внутрь квартиры, а потом и внутрь него самого.
Он знал, но до последнего не желал верить, что Лабиринт пройдет сквозь сто дверей, сто замков, триста защитных кругов. Он знал, что Лабиринт уже прошел их все и теперь стоит за его правым плечом. Пристально смотрит на макароны, не желая, чтобы они переварились.