Владимир спустился на два этажа по боковой лестнице, прошел по длинному коридору мимо десятков одинаковых пронумерованных дверей, едва не сталкиваясь с выныривающими из них обитателями. Пару раз свернул, пару раз поздоровался, вышел на балкон, вытянул руку и убедился, что все еще чувствует дождь, который надежно заслонял его от города. Или, быть может, город от него.
Спустя десять минут Владимир в задумчивости вернулся в свой кабинет. Когда он зашел, Шилов меланхолично мерил шагами скудное рабочее пространство.
– Володя, я хочу снова влюбиться, – сказал он, не успел Владимир закрыть за собой дверь.
– А Оксана?
– Оксана прекрасна, – отрезал Сергей. – Я, может быть, даже люблю ее, но вот влюбиться заново уже не могу.
– Серьезная дилемма.
– Понимаешь, я хочу не только любить, но и влюбляться. Ведь что может быть лучше влюбленности, Вова? Когда ты дурак и счастлив этим. А кто, скажи мне, кто может быть счастливее дурака?
– Святой?
– Ну, это не про нас, Вова.
– А дурак про нас?
– А вот дурак, – Сергей поднял палец, – определенно про нас!
– Так что же? Мало нам надо для счастья или много?
– За всех не скажу, – Шилов опустился в кресло. – Лично мне надо мало, но часто. А тебе, Вова?
– А мне неважно. Главное, чтобы хватило.
– А если все-таки будет не хватать?
– Тогда мы станем бродить по миру, как по лабиринту, надеясь на каждый поворот и обманываясь в каждом повороте.
– Кроме последнего?
– Но кто из нас дойдет до последнего?
– Привет!
Юлия едва улыбалась уголками желанных губ. Она старалась делать вил, что все в порядке, но старалась, прямо скажем, не слишком усердно. Изумрудные глаза тревожно блестели, то и дело направляя лукавый взгляд в сторону от Владимира.
– Что-то случилось?
– Не обязательно.
– Голоса?
– Не спрашивай так прямо, – нахмурилась Юлия.
– Прости. – Владимир взял ее за руку. – Не буду.
Они стояли возле здания оперного театра. Давали «Травиату», и это был их первый совместный светский выход. Владимир даже немного волновался. Долго решал, какую надеть рубашку и стоит ли предварительно изучить либретто.
Холодный, острый ветер с восторженным воем резал пространство между ними. Ветер с размаху бил в лицо, дергал за волосы и вырывал из рук неосторожно обнаженные билеты. Ветер веселился, как мог. И с каждой минутой его веселье становилось все более злым и диким. Хотя, чего еще можно ждать от осеннего ветра?