. Эта галиматья называлась простенько и со вкусом: «Отто фон Шторм – гордость Кригсмарине и друг русалок». «Гордость Кригсмарине» это ещё можно было как-то пережить, но «друг русалок» – это уже было ни в какие ворота. «Друг русалок» это, видите ли, потому, что я исправно и в больших количествах снабжал это племя рыбохвостых баб свеженькими приятелями из числа англо-американских утопленников. Надо мной потешалась вся братва из плавсостава нашей флотилии. Пришлось терпеть, пока не догадался выставить грузовик пива для всей честной компании.
Но сейчас единственная цель моей жизни – спасти дочь. В моём распоряжении рыбацкая лодка с мотором, но в такую погоду нечего и думать, чтобы выйти в море, а не то, что добраться до материка. Хотя, стоп! Вот сейчас, только что, когда я по многолетней привычке пишу этот текст в ежедневнике, мне вдруг вспомнилось, что в тайном гроте под островом, где во время войны находилась секретная база наших У-ботов, есть один, ставший мне случайно известным, тайник. В нём возможно, – Господь, сотвори чудо! – хранится трофейный американский пенициллин, – чем чёрт не шутит! – и если я его добуду, то главное, чтобы он всё ещё был пригодным для лечения…
Я был в полном отчаянии, хотя сам тайник нашёлся довольно быстро. В конце концов, об устройстве внутренней инфраструктуры базы «Лабиринт» мне было известно гораздо больше, чем многим, поскольку последние шесть лет были частично потрачены на её подробное изучение. Весь огромный грот, в котором расположилась сверхсекретная стоянка для наших У-ботов, это совместное творение природы и человеческих рук. Мои находки в его дальних, самых потаённых и веками не посещаемых людьми местах, были порой весьма романтичны. Кого-нибудь они могли бы сделать счастливым и богатым человеком, но только не меня. Деньги это не моя страсть. Я не из тех парней, кого может осчастливить солидный счёт в банке. В северной части «Лабиринта» я когда-то нашёл комнату, а в ней сейф средних размеров, весом с центнер. Тогда эта находка меня не заинтересовала, но теперь я вернулся сюда в отчаянной надежде найти лекарство для моей девочки. Сейф не был снабжён чересчур хитрым замком, но и я не был медвежатником. В любом случае, на одном из складов, где-то ближе к причалам, находился автогенный аппарат – два небольших баллона со шлангами, медной трубкой и насадкой резака. Я не пошёл за автогеном, а, чтобы не терять время, взвалил на спину сейф и почти бегом понёс его через весь грот, петляя по закоулкам и поворотам. Усталости в горячке я не чувствовал, и когда вышел в туннель узкоколейки, лишь прибавил скорости. В конце концов, я вскрыл этот чёртов несгораемый шкаф. Проклятье! В нём находился всего лишь один единственный кожаный портфель, упакованный в большой пакет из вощёной бумаги для страховки от сырости. Портфель выглядел солидным и дорогим – из крокодиловой кожи, с массивными бронзовыми замками-клапанами. Неизвестная сволочь плотно набила его канцелярскими папками с какими-то бумагами, но не удосужилась положить в сейф то, что я так надеялся найти – лекарство для Эйди.