В принципе, реакция на мои слова оказалась ожидаемой. Они не помнят ничего про оборону холма. Для них время с ночи, через рассвет к обеду и обратно, – с обеда, через рассвет к ночи, просто потерялось. Да я и сам не совсем уверен, – происходило это все на самом деле или мне просто пригрезилось.
– Дурацкие шутки! – буркнула Настя, отворачиваясь.
– Не-е, Ян, это и правда, уже перебор! – по-детски обиделся на меня Леха.
– Не хотелось бы вас расстраивать, но… – может быть так до них дойдет?
– Сделать окна прозрачными! – громко приказал я, казавшимся до этого момента монолитным стенам в комнате.
За пару секунд в двух из них появилось по три больших окна.
– Вперед! Смотрите сами! – я махнул рукой, в сторону искрящейся в них черноты.
За окнами медленно вращалась, сверкая мириадами близких и далеких звезд, объемная воронка Млечного Пути.
Ноги перестали держать Настю, и она обессилено опустилась на кокетливую оттоманку, а Леха так и остался стоять с вытаращенными глазами рядом с каким-то пузатым комодом. Я поерзал на мягких гостеприимных подушках выбранного мною диванчика, устраиваясь еще удобнее, и стал ждать их «отвисания».
На это понадобилось несколько минут.
– Пойду, попробую у стены водки выпросить! – это было первое, что произнес Леха, пришедший в себя чуть раньше Насти. Через минуту он подтащил к нам антикварного вида стол на гнутых ножках и еще одно кресло. Расставил графинчики, стаканчики, рюмочки и тарелки с каким-то, то ли мясом, то ли сыром и хлебом.
Выпили. Закусили.
Еда, как еда. Хлеб, еще теплый и вкусный. Мясо непонятное, какого-нибудь свинорака, а может быть, вообще одна из разновидностей Альдебаранской сои. Зато местный C2H5 (OH), в 40% концентрации порадовал своей мягкостью и оказался на высоте, как и холодный брусничный морс.
Посидели. Помолчали.
Выпили. Закусили.
– В общем, когда восстановятся ребята, придется выбирать, – нарушил я затянувшееся молчание. – Пообщался я тут с местным хозяином…
– А кто он? – перебила меня Настя. – Человек? Или зеленый такой, как жаба, и с тремя пальцами?
– Он гуманоид…
– Гуманист – это уже хорошо. Не люблю я агрессии, – встрял Леха, целиком запихивая кусок сыра в рот.
– Гуманоид – значит человекоподобный, – поправила Настя.
– Ну, профти, я инфтитутоф – медучилиф не заканшивал, – прошамкал он, пережевывая. – Из-за парты сельской школы и сразу на войну.