– Я его вообще трезвым не видел. И не я один.
– Что же его держат?
– Жалеют. А он считает, что так и должно быть. Ко мне сначала придирался, но я ему быстро втолковал, что никому ничего не должен, а кому должен – всем прощаю. И на бойню в Чечню не я его посылал. Объяснил. Теперь сосуществуем. Мирно.
Кочергин помял пальцами переносицу.
– Дело в том, Николай, что к тросам крана на погрузочной площадке кто-то привязал куклу.
– Какую куклу?
– В человеческий рост, в сапогах и робе, с лицом удавленника. Люди поначалу не разобрались что к чему, приняли за покойника.
Климович рассмеялся:
– Колоссально! Настоящий «сюр». Жаль, меня не было.
– Кукла висела высоко. Выходит, тросы опускали, потом подняли. Вы не слышали шума мотора?
– Кажется, стучало что-то, да я внимания не обратил. Я ведь почему в ночные сторожа подался? Мне время для занятий нужно. Хочу в Москве на филологический поступить. Уже пытался, но одного балла не добрал. Был бы тупицей – не так обидно, но серятина проходит, а я за бортом! И все потому, что приемная комиссия на корню куплена, нужных детишек на факультет пристраивает. Но я упорный. Армия мне не грозит – легкие слабые, так что торопиться некуда. Поступлю! Заставлю принять!
Кочергин слушал, не перебивал. Опыт.
– Прежде чем в отдел кадров завода прийти, – продолжал парень, – я все выяснил. Воруют там все, кому не лень, начиная с директора, но только свои и днем. Главная задача ночного сторожа – ворота на запоре держать. Остальное – мелочи: обойти три раза территорию, проверить замки – и обратно в сторожку. А если что случится – прикроют, потому что копни поглубже, такое дерьмо полезет… В общем, все условия: времени для занятий навалом, тишина… И зарплату не задерживают.
– Так вы делали обходы?
– Мог бы и шлангануть, но все равно голову надо было проветрить.
– И ничего не видели?
– Не видел. Сырость. Дождь. Туман под утро лег.
Следователь задал еще несколько вопросов, на которые получил исчерпывающе полные ответы, которые, однако, ничем ему не помогли. Можно прощаться.
– Вы, наверное, удивлены моей откровенностью, – предположил Климович, выходя с Кочергиным на лестничную площадку. – Ну, когда я так прямо о заводских хапугах. Это потому, что я умный. Под протокол я ничего не скажу. Мне скандалы ни к чему, нервы дороже.
Кочергин взялся за перила, холодно взглянул на юношу с длинными девичьими ресницами: