. Мы продолжали говорить, пока не убедились, что исчерпали все возможные темы человеческих разговоров, включая декламацию стихов Пушкина по-русски, для лучшего понимания “непостижимой русской души”. В итоге, когда уже нечего было сказать, у Сергея вырвалось:
– Ты не представляешь, насколько я все это ненавижу.
– Ненавижу что? – я был поражен. Неужели мой любезный русский лидер жалуется?
В комнате было темно. Мы оба вытянулись на наших матрасах.
– Ненавижу эту бесконечную езду, эту жару, машины, в которых укачивает, эту еду, эту комнату.
Он и правда жаловался.
– Ну же, – сказал я. – Это наше приключение, наше испытание. Мы на передовой.
– Я все это ненавижу. Передать не могу насколько.
– Тогда зачем ты здесь?
– Сейчас в России довольно трудные времена, а здесь мне неплохо платят, и, ты знаешь, за тринадцать лет Камбоджа превратилась в мою вторую родину.
– То есть все-таки она тебе немного нравится?
– Иногда бывает терпимо, но, ты знаешь, моему сыну сейчас шесть. У нас есть домик в деревне и несколько яблонь…
Сергей немного подумал.
– А у тебя… у тебя же могла быть комфортная жизнь в Америке. Зачем тебе это все?
– Мне в Америке скучно. А здесь нескучно.
В 39 мне все еще было нечего терять, уезжая из США.
– Я скучаю по моей жене, – продолжил Сергей.
– А я скучаю по цельнозерновым хлебцам и моему горному велосипеду… Но здесь все на грани, и мы тоже. Здесь, товарищ, мы на острие бритвы.
– Так тебе это нравится?
– Кажется, цветочки закончились – ягодки впереди.
– То есть для тебя это всего лишь очередное приключение?
– Здесь я занимаюсь тем, что наполняет жизнь смыслом.
– Ты так думаешь?
– Увидим.
На этом разговор завершился.
На следующее утро мы вернулись в Баттамбанг, а оттуда – в Пномпень.
Жизнь в отеле и иностранки
Я все еще жил в отеле “Рояль”. К отелю примыкал ресторан под открытым небом, представляющий собой около двадцати круглых бетонных столиков с зонтиками от солнца. Каждый вечер там устраивали дискотеку для вьетнамских проституток и похотливых иностранцев. Один раз я туда зашел. Леди в обтягивающих платьях и на высоких каблуках были профессионально красивы и экзотически привлекательны. Они сидели за столиками и поджидали пьяных, но прилично себя ведущих солдат ООН и гражданских, чтобы потанцевать с ними и, как они надеялись, пойти к ним домой. Я понял, что не выдержал бы и спустил все свои деньги, если бы выпил достаточно, чтобы почувствовать себя здесь комфортно. Туда я больше не вернулся. Однако почти каждый вечер какой-нибудь мужчина из работников отеля советовал мне привести к себе вьетнамку. Я так и не привел.