– Садись…
Это не было предложением, это было приказом.
Когда я устроился в скромном кресле напротив, он, продолжая разглядывать меня, похоже, вообще погрузился в медитации, а когда молчание стало уже невыносимым, сказал:
– Меня зовут Тигран Саркисович…Что тебе нужно от моей дочери?
К этому вопросу я был совсем не готов и теперь лихорадочно соображал, как ответить, и, не найдя ничего подходящего, ляпнул первое, что пришло в голову:
– Она мне очень нравится.
Тигран Саркисович не спускал с меня глаз и, казалось, обдумывал очередной вопрос.
– Кто твои родители?
– Отец умер, мать – учительница…
Последовала пауза, и было слышно, как жужжит залетевшая в стакан муха. Анаит сидела на тахте и смиренно не принимала участие в мужском разговоре. Допрос продолжался.
– Хай ес?2
– Я хотел было ответить расхожей в то время бакинской хохмой – «Че3, итальяно», но вовремя сообразил, что здесь и тем более сейчас подобные шутки более, чем неуместны.
– Нет.
– А кто?
Я решил не лгать.
– Полукровка…
Он поднялся с кресла, и только тогда я обратил внимание на его сутулость, это был почти горб, придававший облику хозяина нечто зловещее. Подойдя к письменному столу, он поднял оловянную статуэтку странного существа, стоявшего на одной ноге, разбросав в разные стороны все свои четыре руки с вывернутыми вверх ладонями, и протянув её в мою сторону, спросил:
– Знаешь, кто это?
– Нет.
– Это Шива, одно из трех верховных индийских божеств в образе бога танца. Если первое божество – Брахма созидатель, то Шива разрушитель…
– Для чего вы мне это говорите? – спросил я.
Но ответить он не успел, ибо в комнату вошла невысокая женщина с ярко выраженными славянскими чертами лица, которые излучали уют и юмор. Она являла собой подчеркнутый контраст хозяину, и я тотчас же сообразил, что это мама Анаит. Увидев меня, она почему-то заморгала, заулыбалась и, наконец, представилась:
– Я – Нонна Владимировна. Да вы не слушайте его. Он любит пугать.
– Все меня в могилу сводят, – проворчал в ответ хозяин.
– Ты уже собрался помирать Тигран? – полюбопытствовала она.
– Что остается? Дети – это, как бессрочный вклад в сберкассу – получишь лишь после смерти.
– Только непременно предупреди меня, чтобы я успела сшить черное платье.
Слушая их, я понял, что Нонна Владимировна будет скорее моей союзницей. Мужа она воспринимала не без некоторой иронии, а это было мне скорее на руку. Позже я убедился, что многочисленные и разноплановые вариации на тему memento mori принадлежали к числу любимых мазохистских практик папы Тиграна, однако вместо паники они погружали его супругу в язвительные настроения.